Эльфред. Юность короля   ::   Ковальчук Вера

Сыновья правителя были еще малы, ничем не замечательны и не знамениты, и поэтому сидели с самого краю почетного стола, близ матери. Они уже были на месте, болтали ногами и о чем-то толковали между собой.

– Лучше, чем может быть, – улыбаясь, ответил Эльфред.

Будто ждала своей очереди, королева появилась в дверном проеме сразу, как только за стол села Эльсвиса. Грузная супруга короля двигалась по залу величаво, да по-другому и не смогла бы – ее мучила одышка. Полная и, пожалуй, даже чрезмерно дородная, королева не шла, а шествовала, и перед нею торопливо расступалась челядь. Эльфред заметил внимательный взгляд своей супруги, устремленный на ее величество.

– Ты заставляешь себя ждать, – укорил голодный Этельред. – Как всегда.

Вульфтрит поджала губы.

– Я полагаю, мне позволено не меньше, чем остальным, – ответила она надменно и, будто бы невзначай, покосилась на деверя.

По знаку короля слуги втащили в залу огромное деревянное блюдо с жареным оленем. У конструкции, немного напоминающей носилки, имелось четыре большие ручки по сторонам. С деревянного края капал жир и впитывался в тростник, постеленный на земляном полу. По праздникам слуги плели из тростника циновки, но сейчас был не праздник. Трапезную устроили не в донжоне, а пристроили обширное помещение к башне и соединили с донжоном короткой деревянной галереей. Трапезная – обширная зала с двумя рядами поддерживающих крышу столбов, к которым ставились скамьи и столы перед ними – служила также и залом совета.

Воины короля обедали и ужинали здесь, а потом в большинстве своем и спать укладывались рядом, у правой или левой стены зала. Там лежали тюфяки и просто большие охапки свежей соломы – люди в те времена были очень неприхотливы.

Столы были поставлены большой буквой П, где поперечная перекладина соответствовала почетному месту хозяина замка, располагавшемуся на небольшом деревянном возвышении. Оленя поставили на козлы перед почетным возвышением – столом короля и его домочадцев. По традициям саксов самый знатный человек в зале должен был разделывать мясо. Но эта традиция соблюдалась не слишком часто. Обычно Этельреду лень было вставать со своего места, обходить столы, и тогда он передавал нож своему кравчему. Тот с готовностью делил охотничью добычу своего господина. Господин лишь говорил, какие части оленя на какой стол поставить.

Эльфреду предстояло есть из одного блюда с братом и его женой. Слуги поставили перед ними огромный кусок от задней части туши, а также голову оленя. Принц в свой черед отрезал ломоть мяса понежнее и тут же разделил его: то, что получше – жене, остальное себе. Ее долю он аккуратно стряхнул с ножа на сдобную лепешку.

По жесту короля слуга поставил перед Эльсвисой блюдо с печенью и сердцем оленя.

– Непраздным женщинам – самое лучшее, – мягко сказал король зардевшейся от смущения невестке. – Ешь, Эльсвиса. Пусть сила и стремительность оленя перейдут твоему сыну, которого ты носишь.

– Давай, ешь, – коротко велел Эльфред. Говорил он вполголоса. – Сердце и печень кабана, которого я убил, тоже достанутся тебе.

– Но я не люблю печень.

– Ну, что ж поделаешь. Надо. Думаешь, так это просто – выносить будущего героя?

Эльсвиса таинственно улыбнулась. Глаза у нее засияли таким огоньком, что мужу тотчас захотелось обнять ее и прижать к себе покрепче.

– Я вовсе так не думаю.

Вепря внесли сразу за оленем, на таких же деревянных носилках, только размерами поменьше. Принц полез было из-за стола, но, вспомнив, как ноет у него нога, решил лишний раз не вставать, остался сидеть, лишь передал свой нож одному из слуг. Все-таки, у королевского кравчего, который разделывал оленя, были и другие заботы.