Как губернатор Сент-Китта вернулся на родину   ::   Дойл Артур Конан

Мне еще не доводилось калякать с такими персонами. Но я готов служить королю Георгу, и если губернатор хочет получить место на «Утренней звезде», то я доставлю его в Лондон и сделаю для него все что возможно. Он может устроиться в моей каюте. Вот что касается еды, то у нас шесть дней в неделю либо тушеная солонина с овощами и сухарями, либо смесь из рубленой солонины и маринованной сельди. Но если наш камбуз ему не годится, пусть он возьмет с собой собственного повара.

– Да вы не беспокойтесь, капитан Скарроу, – прервал его агент, – сэр Чарльз сейчас плохо себя чувствует, он только что оправился от приступа лихорадки. Так что он, наверно, просидит в своей каюте почти всю дорогу. Доктор Лярусс уверяет, что наш губернатор отдал бы богу душу, если бы предстоящее повешение Шарки не вдохнуло в него новые силы. Но у него тяжелый характер, и вы не должны обижаться на его резкости.

– Он может говорить все, что ему вздумается, и делать что угодно. Пусть он только не сует свой нос, когда я управляю судном, – ответил капитан. – Он губернатор Сент-Китта, а я губернатор «Утренней звезды». И, с его разрешения, я ухожу с первым отливом. Я так же служу моему хозяину, как он – королю Георгу.

– Вряд ли он управится сегодня к вечеру. Ему необходимо привести в порядок кучу дел до отъезда.

– Тогда завтра с утренним отливом.

– Очень хорошо. Я пришлю его вещи сегодня вечером, а сам он прибудет рано утром. Если, конечно, мне удастся уговорить его покинуть Сент-Китт, не повидав, как Шарки спляшет свой последний танец. Наш губернатор любит, чтобы его приказы исполнялись мгновенно, и не исключено, что он прибудет на корабль немедленно. Возможно, что доктор Лярусс будет сопровождать сэра Чарльза в его путешествии.

Как только агент уехал, капитан и помощник принялись готовиться к приему столь важного пассажира. Они освободили самую большую каюту и привели ее в порядок. Капитан Скарроу приказал также завезти на борт несколько бочек с фруктами и ящиков с винами, чтобы хоть немного скрасить простую пищу, какая в обиходе на торговом корабле.

Вечером начал прибывать губернаторский багаж – огромные, обитые железом, непроницаемые для муравьев сундуки, жестяные ящики казенного образца и футляры весьма странной формы, в которых, как можно было предположить, хранились треуголки или шпаги. Затем прибыло письмо с гербом на внушительной красной печати, в котором сообщалось, что сэр Чарльз Ивэн свидетельствует свое уважение капитану Скарроу и надеется, если это позволит ему состояние здоровья, быть на борту его корабля рано утром, как только он выполнит все свои обязанности.

Губернатор оказался точен. Красноватые блики рассвета едва начали пробиваться сквозь серую мглу, как шлюпка с губернатором уже подошла к кораблю, и важную особу не без труда подняли по трапу. Капитан Скарроу слышал про странности губернатора, но никак не ожидал увидеть столь курьезную фигуру, еле ковылявшую на палубе, опираясь на толстую бамбуковую трость. На нем был парик Рамилье, завитый во множество маленьких косичек и напоминающий шерсть пуделя; он так низко нависал надо лбом, что большие зеленые очки, прикрывающие глаза, казалось, были приклеены к этому парику. Огромный крючковатый нос, длинный и тонкий, выдавался далеко вперед. После приступа лихорадки губернатор закутал горло и подбородок широким полотняным шарфом, на нем был свободный утренний халат из алой камчатной ткани, перепоясанный шнуром. Двигаясь, он высоко задирал свой властный нос, но по тому, как он медленно и беспомощно поводил головой по сторонам, было видно, что он подслеповат. Высоким раздраженным голосом он окликнул капитана.

– Вы получили мои вещи? – спросил он.

– Да, сэр Чарльз.