Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей   ::   Вронский Константин

 Греч: «Коротким друзьям своим из либералов поверял за тайну, что на переправе Наполеона через Березину при Студянке (деревне, принадлежавшей его матери) он был одним из тех польских улан, которые по рыхлому льду провели лошадь, несшую полузамерзшего императора французов» 2 .

Может быть, большой сочинитель наш Булгарин? Да нет. Дело в том, что его слова подтверждаются капитаном гвардейского польского уланского полка Юзефом Залуским, который пишет в своих воспоминаниях: «Первый брод на Березине на наших глазах испытал офицер восьмого полка Лубеньского с помощью нескольких улан; это был прославленный позднее российский литератор Булгарин!» 3

А вот герой романа спасти пытается не Наполеона, а свою возлюбленную…

В 1813 году Булгарин участвовал со своим полком в сражении при Бауцене. Булгарин описал это сражение в очерке «Знакомство с Наполеоном», напечатанном в собрании его сочинений, откуда и придется позаимствовать два диалога Фаддея с Наполеоном:

«Давно ли Вы служите?» – спросил он меня.

«Это мое ремесло, Ваше Величество: имея шестнадцать лет от роду, я познакомился с пушечными выстрелами».

Думается, герой романа промолчал бы. Промолчал так же упрямо, как молчал под прицелом маршала Даву.

Следующий диалог с Наполеоном не менее колоритен. Он происходит после того, как Булгарин удачно выполнил поручение императора. Тогда-то и происходит его производство в капитаны французской службы:

«Бертье, запишите имя господина офицера! – сказал Наполеон. Потом сел на лошадь и оборотясь ко мне, промолвил: – Я говорил о вас с вашими подчиненными, я доволен вами. Если вы будете в чем иметь нужду, отнеситесь прямо ко мне и припомните наше знакомство под Бауценом: прощайте! Желаю вам скоро быть капитаном!»

Я поклонился, и Наполеон уехал шагом к эскадронам гвардейских улан… Через час… я прибыл в полк, и первое слово, которым меня встретил мой полковник, было: «Здравствуйте, господин капитан!» …мы с приятелями распили от радости несколько кувшинов старого вина и через час пошли встречать лбом пули, которые не разбирают ни капитанов, ни поручиков».

Выдумка это булгаринская, не выдумка ли, не суть даже важно. Важно другое, что Булгарин заслужил под наполеоновскими знаменами чин капитана и орден Почетного Легиона.

Но все кончилось пленом, которого он, в отличие от героя романа, не искал. И попал Фаддей в руки не казакам, а прусскому партизану Коломбому, после чего был отправлен сначала в Пруссию, а затем в Россию. Кстати, на всех портретах партизан Коломбом отчаянно напоминает вербовщика рекрутов из только что прочитанного вами романа…

Отныне ему надо устраивать жизнь с самого начала, не оглядываясь на прошлое. С военной службой покончено навсегда. Он все-таки родом хоть из мелкой, однако аристократии, так что не пойдешь ни в приказчики, ни в учителя.

А что знает и умеет Фаддей? Начитан, умен, пишет недурно. В Польше Булгарин сошелся с членами виленского университетского кружка просветителей (вот откуда появляется в романе студиозус, да только геттингемский!) и начал писать. И вот теперь Булгарин решает продолжить литературные занятия и через два года получает разрешение на издание журнала «Северный архив». Вот где проявляются его ум и понимание общества! «Архив» создавался как журнал по истории и географии, нечто аналогичное нашему «Вокруг света». Редактор и владелец с самого начала проводит философию «здравого смысла»: «Nihil ager quod non prosit» – «Трудись лишь с пользой».

Булгарин и в самом деле очень увлекался историей и публиковал много архивных документов, привлекал к работе соотечественников и… очень здорово по тем временам критиковал более чем услужливо-официальную «Историю государства Российского» Карамзина. Он тщательно следит за точностью, ссылками и указаниями источников. В поисках интересных публикаций проникал даже в частные архивы и библиотеки.