Каркаджу   ::   Монтгомери Резерфорд

Нужно было тщательно исследовать, не отравлена ли она. Кусок рыбы оказался ненадрезанным и не пах дымом. Дело в том, что этот охотник никогда не клал яда в свои приманки. Он уже давно охотился и прекрасно знал, что стрихнин портит шкуру зверя, делает её пятнистой с зеленоватым отливом.

Каркаджу не был голоден. Он взял рыбу и отнёс её подальше, на крутой склон каньона. Там, в большом сугробе, он вырыл ямку и закопал свою добычу. Но прежде чем засыпать рыбу снегом, он испачкал её мускусом, чтобы от неё шёл неприятный запах. Теперь на ней лежала печать властелина, и польститься на неё могла разве только голодная лиса. Каркаджу вовсе не собирался возвращаться за этой рыбой, но он смутно сознавал, что пищу нужно запасать впрок, и потому всегда тщательно припрятывал любую добычу.

Следующая западня не была похожа ни на одну из виденных им до сих пор. Это была прочная клетка из свежих, крепко перевязанных между собой осиновых кольев. Над входом в клетку торчало толстое бревно, опиравшееся на крепкую ветку с рогатиной на конце. К этой же ветке была прилажена длинная жердь, уходившая далеко в глубь клетки… На конце жерди висела заячья тушка. Наполовину освежёванный заяц выглядел очень аппетитно. Пробегавшие мимо рыси и дикие кошки должны были сразу видеть, что их ждёт прекрасный обед — нужно только сделать несколько шагов и сорвать зайца с жерди.

Каркаджу посмотрел на ловушку с подозрением. Сначала он обошёл клетку вокруг, затем вскарабкался на неё. Осиновые колья были поставлены так тесно, что просунуть лапу и достать приманку он не смог. Тогда он попробовал расшатать хоть один кол. Когда и это ему не удалось, он пошёл к открытому входу и сел. Было ясно, что воспользоваться входом нельзя. Уже одно то, что он был так широк, настораживало.

Каркаджу долго толкал и тряс западню, но пружина не сдавала. Он ничего не мог понять. Всунул внутрь морду и сразу же отдёрнул. Ничего не произошло. Тогда он дважды обошёл вокруг западни, с силой кинулся на неё и, чуть выждав, снова отправился к входу. На этот раз он всунул внутрь не только морду, но и часть туловища. И опять ничего не произошло. Каркаджу был озадачен. Пятясь из западни, он сердито ворчал. Снег был уже весь испещрён его следами, можно было подумать, что сотня росомах отплясывала вокруг капкана какой-то странный танец.

Каркаджу решил попробовать ещё раз. Сначала он осторожно заглянул внутрь, сделал один шаг и остановился. Ещё шаг — и снова остановка. Наконец приманка оказалась прямо перед ним. Снять её было не так-то легко. По-видимому, она была привязана. Каркаджу рванул зайца к себе, потом, изловчившись, он повернулся в узком проходе и с рычанием прыгнул по направлению к выходу, но было уже поздно — послышался противный скрип дерева, в морду ему полетела снежная пыль. Он сильно ударился обо что-то головой и отлетел назад. Огромное бревно, торчавшее прежде над входом, преграждало путь.

Убедившись, что ему не выбраться из ловушки, Каркаджу впал в ярость. Он в клочья изорвал мёртвого зайца и принялся острыми когтями царапать бревно, закрывшее вход, — куски еловой коры так и летели во все стороны. Он буйствовал целый час, но вырваться из плена не смог.

Тогда он уселся, чтобы хорошенько обдумать своё положение — в трудные минуты Каркаджу становился чрезвычайно изобретателен.

Осиновые колья хоть и окаменели от мороза, но были ещё совсем зелёными. Он начал грызть их. Острые зубы отхватывали большие куски коры, рот был полон ею, но сам ствол оказался твёрдым, как железо. Два часа он грыз, а результаты были ничтожны. И всё же он продолжалсосредоточенно грызть, лишь изредка прерывая работу злобным рыком.