Кладоискатель и золото шаманов   ::   Гаврюченков Юрий

Я прыгнул наружу, почувствовал ступнями мягкую землю и рванулся навстречу папаше, который от пинка взбрыкнувшего железного коня потерял эргэдэшку. Я старался опередить его дебильного сынка. Убивать эту деревенщину не хотелось, но и следовало обезопаситься самому.

– Ложись, ложись!!! – истошно заорал я, дергая поднимающегося отца, а сам, заслоняясь его туловом и выставляя руку с револьвером из-за головы заложника, присел на корточки. – Ложись, пацан, лицом вниз, ложись, а то угроблю, твою душу мать! – Парнишка был теперь как на ладони, и я целил ему в брюшину, моля Бога, чтобы этот дурак не выстрелил. – Ложись, я сказал!

Пронзительный вопль, видно, здорово давил мужику на уши, потому что он покорно застыл и не двигался, да и сынок его замер, наставив на нас беспонтовый дробовик. Я постарался спрятаться за широкой спиной пейзанина, но все же не ощущал себя в безопасности. Как-никак разброс у обреза приличный. Из этой хуерги можно стрелять не целясь – хоть одной дробиной да попадешь, а словить в себя свинцовый шарик величиной с горошину мне никак не хотелось. Словом, момент был патовый.

– Брось оружие! – гаркнул я.

Парнишка наконец выронил свою гаубицу. Вот что значит семейный приказ! С каждым человеком надо говорить на его языке.

– Тихо, – сказал я, – спокойно. – Мне надо было успокоить обоих крестьян. – Ты в армии служил? – спросил я отца.

– Служил, – кивнул тот, проглотив слюну.

Теперь понятно, откуда уставные команды.

– Вот и я служил, – соврал я. Юниор ошеломленно прислушивался к звукам человеческой речи. Похоже, в его голове начали крутиться какие-то колесики, потому что он покорно улегся лицом вниз. Его родитель также не помышлял о попытке саботажа или диверсии. – Ты меня будешь слушаться?

– Буду, – покорно согласился мужик.

– Если я тебя отпущу, ты не станешь рыпаться?

– Не-а…

– Так-то лучше, – я спрятал револьвер в карман куртки, поднялся и собрал оружие.

Пока мы валандались подле траншеи, зрителей на береговой террасе поубавилось. У дальнего раскопа еще тусовались какие-то пофигисты, а ближняя компания отвалила. Ну и правильно, я бы тоже дернул подальше, пока шальная пуля не залетела. Вот она какая, профессия кладоискателя. Из-за участков теперь стреляются. Жестокий мир, смутные времена. Конечно, дебилизм полнейший, что сейчас произошло. Один копатель едва не ухлопал другого. Хватаются за волыны почем зря. Что за жизнь!

Я изучил трофеи. РГД-5 была почти новой. Наверняка у вояк купили, собираясь на серьезное дело. Граната мне понравилась, и я засунул ее в карман.

– Нам долго так лежать? – подал голос старшой семейного подряда.

– А чего тебе не лежится? – Борзость папаши меня возмутила. – Может, лучше мертвому в могиле? – Я разозлился. Мало того, что заняли чужой раскоп и вдобавок хозяина едва не угрохали, так еще и бухтит! – Не нравится на травке, так я тебя сейчас быстро зарою. Живьем в яму положу и землей закидаю. Нет проблем!

Мужик поутих, но потом снова зашевелился:

– Нам бы уехать поскорей. Мы не вернемся.

– Ха, уехать не так просто, дружок, – усмехнулся я. – Мне вот все в голову не приходит, как бы вас наказать, чтобы компенсировать моральный ущерб.

– А чего ты с пушкой на нас полез? – пробурчал недовольный пейзан. – Мы же тебя не трогали.

– А какого, спрашивается, рожна вы заняли мой участок, не видели, что яма чужая? Лопату я зачем воткнул?

– Мы ж не знали, что твоя. На ней не написано.

Я вздохнул и глянул в сторону Луха, несшего свои воды невдалеке под обрывом. Что за дураки, прости господи! Прострелить, может быть, спорщику поясницу в назидание? Аж в руках засвербило, но я сдержался. На мокрое как-то не тянуло. Я считаю, что насилия надо по возможности избегать. От пролитой крови потом не отмоешься. «Не убивай, и тебя никто не убьет».

Я вскинул обрез и нажал на оба курка разом.