Кларенс   ::   Гарт Брет

Но был еще проселок, ведущий прямо на ранчо и известный только его постоянным посетителм. После нескольких минут скачки на мустанге, с которым не могли сравниться лошади с постоялого двора, Кларенс убедился, что незнакомец наверняка поехал проселком. Пришпорив коня, Кларенс рассчитывал все же добраться до ранчо раньше миссурийца, если он действительно ехал туда.

Мчась по знакомой дороге, Кларенс под влиянием странной игры воображения не думал о своей цели, а предавался воспоминаниям о днях юности, полных надежд, когда он впервые ехал по этому пути. Девушка, которая тогда ждала его, стала теперь женой другого; женщина, которая тогда была ее опекуншей, — теперь его жена. Без терзаний он перенес уход девушки, а теперь из-за ее разоблачений ему придется пережить предательство собственной жены. Так вот она, награда за его юношеское доверие и преданность! Он рассмеялся горьким смехом. И, как продолжение все того же юношеского самообмана, явилась мысль, что благодаря этому он стал более мудрым и сильным.

Было уже совсем темно, когда он доскакал до верхнего поля — первой террасы ранчо Роблес. Среди зеленого моря весенних трав, словно призрачный остров, смутно виднелись белые стены касы. Здесь проселок соединялся с большой дорогой — отсюда она одна вела к дому. Кларенс знал, что никто не мог его опередить по пути из Фэр-Плейнс, но надо было принять меры, чтобы остаться незамеченным. Возле зарослей ивняка он сошел с коня, расседлал, разнуздал его и ударом риаты по крупу отправил галопом по направлению к табуну пасущихся мустангов. Затем, держась в тени полосы молодых дубков, он стал пробираться вдоль других продолговатых террас усадьбы, чтобы подойти к дому со стороны старого сада и кораля. Моросил дождь, и порывы ветра временами сгущали его в мутную, волнистую завесу, которая мешала видеть и облегчала его замысел. Он благополучно добрался до низкой кирпичной стены кораля; заглянув через нее, он, несмотря на темноту, заметил, что много лошадей было с чужими таврами, и даже узнал двух-трех из округа Санта-Инес. Под длинным навесом возле конюшен виднелись неясные очертания пролеток и бричек. В усадьбу съехались гости — Сюзи была права!

И все-таки, пока он стоял у стены старого сада, ожидая наступления ночи, на него снова нахлынули грустные воспоминания, и в них потонуло его нервное возбуждение. Вот отверстие в стене, где была старая решетка и где стояла миссис Пейтон в то утро, когда он собирался навсегда покинуть ранчо; здесь он впервые обнял ее и остался. Легкий поворот головы, мгновенная нерешительность, один взгляд ее томных глаз — вот к чему они привели. И вот он опять стоит у той же разрушенной решетки, а его дом, его земли, даже его имя используется обезумевшей коварной фанатичкой, и сам он крадется, как шпион, выслеживающий собственное бесчестье! С горькой улыбкой он снова взглянул на сад. Несколько темно-красных кастильских роз с мокрыми листьями сгибались и качались на ветру. Вот здесь в первое утро своего приезда он поцеловал Сюзи; внезапно в памяти всплыло благоухание ее розовых щек; он потянул к себе цветок и долго-долго вдыхал его аромат, пока не почувствовал слабость и не прислонился к стене. Потом опять улыбнулся, на этот раз со злорадством, — в том, что казалось ему цинизмом, уже зарождался смутный план мести!

Наконец стемнело, и можно было отважиться перейти через аллею, ведущую к входу, и пробраться к задней стене дома. Его первым естественным побуждением было открыто войти в парадную дверь, но его сменило острое искушение подслушать и незаметно выследить заговорщиков — обманутым всегда так соблазнительно стать свидетелями своего позора.