Корабль-призрак   ::   Марриет Фредерик

Теперь я желаю знать, что там есть в этой комнате, и почему она остается запертой столько лет, и я говорю тебе, матушка: или я узнаю об этом, или же уйду в море, одно из двух!

При первых словах Филиппа измученная женщина вдруг как бы застыла и осталась неподвижна, как каменная статуя; затем губы ее постепенно раскрылись, глаза расширились и, казалось, что она утратила способность говорить; она прижала руки к груди, словно хотела сдавить ее или вырвать с корнем мучительную боль, и вдруг упала лицом вперед, и изо рта ее широкой струей хлынула кровь. Филипп проворно соскочил со стола и кинулся к ней, подоспев как раз вовремя, чтобы не дать ей упасть на пол. Он бережно уложил ее на кушетку и с беспокойством смотрел на сильное кровоизлияние.

— Матушка, матушка, что с тобой? — воскликнул он голосом, полным отчаяния.

Но мать долго не могла ему ответить ни слова; она только повернулась на бок, чтобы не захлебнуться кровью, и вскоре белоснежный пол окрасился целой лужей алой крови.

— Говори, дорогая матушка, что мне делать? Как мне помочь тебе? Чего тебе дать?.. Боже милосердый!.. Что это такое?

— Это смерть, сын мой, смерть! — наконец проговорила бедная женщина, впадая в бессознательное состояние от громадной потери крови.

Филипп, страшно озабоченный, кинулся вон из кухни и стал звать соседей на помощь, а когда те пришли и обступили больную, то он побежал что есть духу к врачу, жившему на расстоянии одной мили от его дома, к некому Путсу, маленькому жалкому старикашке, жадному и бессердечному, но прославившемуся своим искусством и знанием. К счастью, Филипп застал старика дома и, конечно, стал настоятельно требовать, чтобы он немедленно отправился к больной.

— Я приду, это вне всякого сомнения! — сказал Путс, говоривший весьма плохо на местном наречии. — Но, мингер Вандердеккен, кто мне заплатит за мои труды?

— Кто вам заплатит? Мой дядюшка, конечно, как только он вернется домой!

— Ваш дядюшка, шкипер Вандердеккен?! Нет, мингер, он уже должен мне четыре гильдера (т. е. четыре голландских червонца) и должен их очень давно; а кроме того, и он, и его судно могут потонуть!

— Он заплатит вам и те четыре гильдера, а также и за этот ваш визит! — с бешенством воскликнул Филипп. — Только идите со мной сейчас же, иначе, пока вы здесь препираетесь со мной, моя мать может умереть!

— Простите меня, молодой человек. Я не могу отправиться: я сейчас вспомнил, что должен посетить ребенка г. бургомистра в Тернозе! — проговорил Путс.

— Так вот что я вам скажу, — воскликнул Филипп, весь красный от гнева, — или вы сейчас же добровольно пойдете со мной, или я вас силой стащу к моей матери, выбирайте любое! Но знайте, что шутить с собой я не позволю.

На этот раз мингер Путс несколько смутился, так как решительный нрав Филиппа был всем известен.

— Я приду немного погодя, мингер Филипп, если только смогу!

— Нет, вы пойдете сейчас, жалкий корыстолюбец, сию же минуту! — закричал Филипп, схватив его за воротник и выталкивая из дверей дома.

— Злодей! Убийца! — кричал Путс, теряя под ногами почву, увлекаемый неукротимым молодым человеком, не внимавшим ни его воплям, ни его мольбам.

Наконец Филипп остановился, заметив, что старик весь почернел.

— Что же, задавить мне вас, что ли, чтобы заставить идти со мной? А идти вас я все-таки заставлю, живого или мертвого, а заставлю!

— Хорошо! — прошипел Путс.