Лабиринт фараона   ::   Брюссоло Серж

Насыщенный влагой воздух разъел все настенные рисунки, повествующие о великих деяниях покойного. С низкого потолка сильно капало. Нетуб заставил своих спутников тянуть веревку от входа, чтобы можно было найти дорогу назад, если вдруг сквозняк погасит факелы. Его помощник, грек Бутака, кичившийся тем, что родился в стране Минотавра, держался рядом, очень осторожно разматывая клубок веревки, так как его ужасала сама мысль о том, что они могли заблудиться в лабиринте. Такое уже чуть было не случилось с ним дважды; и с тех пор его прошибал пот всякий раз, когда приходилось с риском для жизни проникать в пирамиду. В оправдание его опасений следует признать, что хорошие строители не скупились на устройство ловушек: внезапно появляющиеся под ногами люки поглощали человека, который падал в колодец с острыми кольями; каменные блоки, находившиеся в неустойчивом равновесии, грозили раздавить каждого, кто до них доберется… Однако сам Нетуб был относительно спокоен. Подобные западни встречались редко, потому что стоили дорого. По большей части строители использовали для перекрытия галерей глиняные стенки, покрытые гранитной крошкой, и в них легко было пробить отверстие нужного размера.

В Тетлем-Иссу, похоже, ничего подобного не было предусмотрено; пологий скат, по которому саркофаг спускали в его последнее пристанище, оказался прямым и ровным, как хорошо вымощенная улица.

Но несчастье все-таки произошло.

Что-то длинное вдруг выскочило из грязи и схватило кого-то за йогу. Послышалось клацанье, напоминающее стук опущенной на горшок крышки или треск ломаемого сухого виноградного побега.

— Собек! — завопил Бутака, охваченный суеверным ужасом. — Это Собек! Горе нам!

И тут до всех дошло: в гробнице было полно крокодилов. Они приплыли сюда во время паводка и пролезли в трещину в пирамиде, чтобы поспать в тени, как делали это на берегах Нила. Спад воды застал их врасплох; река теперь была слишком далеко, и по жаре до нее не доползти. Поэтому они остались здесь, в образовавшейся грязной жиже, защищенной от испарения толстыми каменными стенами.

Крокодилы стали хранителями сокровища.

Началась паника. Крокодилы вылезали отовсюду, и казалось, что их не меньше сотни. В темноте невозможно было угадать их приближение: они бесшумно скользили по жидкому илу. Обезумевшие грабители, толкаясь, начали карабкаться к выходу. Увы, скользкий откос сбрасывал их назад, к крокодилам. Тогда они все вместе ухватились за веревку, но их было слишком много, и та порвалась, не выдержав тяжести. Лишь немногим удалось вылезти из гробницы на поверхность.

— Бейте их факелами! — надрывался Нетуб. — Пихайте их в пасти!

Но его никто не слышал. Паника достигла пика. Мрак усугублял ужас грабителей, а оголодавшие крокодилы нападали не переставая: река вместе с привычной добычей была для них недоступна.

Теперь Нетуб думал только о том, как спастись самому. С факелом в руке и бронзовым ножом за поясом он взобрался на цоколь статуи Осириса. К нему присоединился Бутака. Долго-долго в темноте слышались всплески и клацанье челюстей. Сердце сжималось от детского визга, который могут издавать даже самые суровые мужчины в те мгновения, когда смерть разрывает их тела на части. Нетуб наконец-то понял, почему никто и никогда не выходил из Тетлем-Иссу. Крокодилы, принесенные сюда паводком, исправно несли свою службу под бдительным оком бога Собека. В Египте никто не убивал этих прожорливых животных; считалось, что они охраняют естественную границу страны от ее заклятых врагов гиппопотамов, олицетворявших злого бога Сета, убийцу Осириса.

Это были страшные часы. Зеленоватый ил шевелился, из него то и дело высовывались разинутые пасти, полные острых зубов.