Опасная тропа   ::   Шульц Джеймс Уиллард

На закате мы вернулись в форт, где на большом дворе наши работники затеяли танцы для матросов. В сумерки в центре площади был разожжен огромный костер, и под звуки скрипки началась пляска. И что это была за музыка, как весело и красиво она звучала! По словам дяди, в давние времена эпохи Луи XIII она была завезена к нам через Новый Орлеан и Квебек эмигрантами из Франции. Годами она передавалась на слух от скрипача к скрипачу без изменения малейшей ноты, пока наконец не зазвучала и здесь в торговом форте, в двух тысячах миль от границы цивилизации.

Наши работники были, главным образом, французскими креолами note 14 из Сент-Луиса и Нового Орлеана или чистокровными франко-канадцами, которые перешли к нам из большой северной меховой Компании Гудзонова Залива. Почти все они были женаты на женщинах-пикуни. Им были свойственны темперамент и музыкальность, что сильно отличало их от американцев и англичан. Они очень ценили все прелести жизни. И как следили они за украшением своей одежды! Их кожаные наряды были красиво расшиты их терпеливыми женщинами. У каждого мужчины был яркий кушак, обернутый вокруг талии; с одной его стороны висел нож в вышитых бисером ножнах, а с другой — броско расшитая сумка с трубкой и табаком. На ногах у них были пестрые мокасины.

Их женщины не уступали им в нарядах: платья из красного, желтого, ярко-зеленого или голубого шерстяного сукна, исключительно яркие шали, обильно украшенные бисером мокасины. На них было надето множество драгоценностей, а в длинные черные косы вплетено множество ярких и широких шелковых лент.

И что за картину представляли они, танцуя в свете костра кадрили, лансье и менуэты! И как мужчины подскакивали перед своими партнершами, поднимали и закручивали их вокруг себя! Рука об руку с Тситсаки я вступил в этот круг и присоединился к танцу лансье. Мне кажется, что аплодисменты, которые мы получили по окончании, свидетельствовали о нашем успехе.

Вдруг я обратил внимание на невысокую красивую девушку, сидевшую на самом краю освещенного костром круга в своем скромном кожаном платье, поверх которого было накинуто белое одеяло. Это была Отаки (Женщина-Горностай), сестра Питамакана, иногда нас навещавшая.

— Пойдем, — сказал я, подходя к ней и беря за руку. — Давай потанцуем!

— Но я же не умею! Я никогда не пробовала танцевать как белые! — воскликнула она, вся Дрожа.

— Ты не должна говорить «нет». Пойдем же! — настаивал я.

И вот, сбросив накидку, она робко взяла меня за руку, и мы присоединились к танцующим кадриль. К моему удивлению она сделала всего одну или две маленькие ошибки. Когда мы закончили танец, ее глаза сияли и она счастливо улыбалась.

— О, какое это удовольствие! — выдохнула она. — Насколько это лучше наших танцев пикуни note 15 . О, Ататойя! Еще! Потанцуй со мной еще.

И мы танцевали лансье, менуэт и еще раз кадриль. Работники и их женщины следили за нами и отпустили нам немало комплиментов. Это было восхитительно, и нас просто переполняли радость и гордость.

Спустя некоторое время, когда мы уже отдыхали вне круга танцующих, я вдруг спросил ее:

— О, Отаки! Согласишься ли ты стать моей женой, хотя бы в будущем?

— О да! Да! — ответила она, нежно взяв меня за руку.

— Ты обещаешь? Ты готова поклясться в этом перед Солнцем?

— Я никогда не думала ни о ком, кроме тебя, — сказала она.

А затем, подняв руку вверх, прошептала:

— О, Солнце! О, Высшие! Я говорю Вам то же, что сказала стоящему сейчас рядом со мной, Ататойе. Никто, кроме него, не будет моим мужем.

В это время к нам подошел один из служащих, плававших на наших судах, и объявил:

— Томас Фокс, твой дядя зовет тебя.

Я крепко пожал руку Отаки и пошел через двор в контору.