Остров на карте не обозначен   ::   Чевычелов Дмитрий Иванович

Что же здесь может интересовать немцев? Камни?

— Наша задача — благополучно доставить на место груз и Бориса Андреевича, — строго сказал Шерстнев. — Нам важно не напороться на немецкие подлодки. А что касается камней этого острова, то, может быть, и они что-нибудь значат. Мы этого не знаем.

Борщенко повернулся к внимательно слушавшему спор Рынину.

— Борис Андреевич! Вы — ученый, геолог и строитель. Вы тоже рассматривали остров в бинокль. Скажите, неужели имеют какой-либо интерес эти скалы?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, надо обстоятельно облазить эти скалы, что для меня сейчас исключено. — Рынин мягко улыбнулся. — Но там не только скалы, Андрей Васильевич! Там — фиорды. А они смогут служить хорошим укрытием для кораблей и подводных лодок врага. А имеет ли смысл их здесь держать — это я уж не могу сказать. Некомпетентен.

Борщенко нахмурился, поднес бинокль к глазам и стал внимательно смотреть…

«Нева» обходила остров с западной стороны. И если бы в это время для обзора была доступна восточная сторона, Борщенко смог бы увидеть на скалистом выступе острова нечто такое, что резко изменило бы ход его мыслей… Но сейчас он ничего не увидел…



3



На верхней палубе во время перекура около бывалого полярника радиста Пархомова столпилась молодежная часть команды. И разговор там шел о том же острове.

Рыжеватый, широколицый Пархомов, указывая на остров, говорил:

— Он выдавлен со дна океана…

— Как это выдавлен? — поразился Сергей Степанов.

— А вот так, Серега! — Пархомов заухмылялся и сделал плавный, округлый жест руками снизу вверх. — Ты не знаешь разве, что земная кора подвижна? В одном месте земного шара она поднимается, в другом опускается. И вулканические силы действуют. Иногда они выдавливают острова в океанах.

Неужели не читал об этом?

— Читал. Только… — неуверенно начал Сергей, но на него зашикали: «Не мешай!», «Потом спросишь!» Все опять уставились на Пархомова. А он сделал серьезное лицо и продолжал:

— Миллионы и миллионы лет тому назад на этой земле, что выдавлена в виде этого пупырышка…

— Какого пупырышка? — удивился Коля Муратов.

— Ну, этого острова… Он же пупырышек, по сравнению с пространствами океана!… Так вот, на этой земле тогда были жаркий климат и буйная растительность…

— А старые семена не сохраняются на выдавленных островах? — опять не выдержал Сергей. — Я читал, что при археологических раскопках находят живые зерна растений отдаленных периодов. Такие семена могли бы…

Лицо Пархомова было недовольное, но слушал он не перебивая. Степанова энергично оборвал комсорг Костя Таслунов:

— Сергей, перестань! Опять ты перебиваешь! Пусть Кирилл Сафронович рассказывает. Вопросы — потом.

— Может быть, еще и в письменной форме? — иронически возразил Муратов. — Но тут не собрание, а беседа!

— Правильно! — обрадовался поддержке Сергей. — Я если сразу не спрошу — потом забуду.

— Ладно, ребята, перебивайте. Буду отвечать сразу! — согласился Пархомов. Лицо его расплылось в добродушной улыбке, в глазах заиграли лукавые огоньки. — Начинаю с тебя, Серега… Семена здесь сохраняются. Они оживают под солнцем, и вырастают те же растения, что и были когда-то…

— Неужто?! — восторженно удивился доверчивый Сергей. — Вот здорово! Может быть, на этом острове и пальмы есть? И обезьяны?

— Определенно есть! — продолжал Пархомов с серьезным видом.

Ребята замерли, переглядываясь. Нетерпеливый Костя поднял руку, с явным намерением возразить, но Пархомов погрозил ему пальцем и продолжал:

— Обезьяны там крупной породы, длинноногие. Вот как он! — Пархомов указал на подошедшего своего закадычного друга, рулевого Фому Силантьева. — Фома уже был на таком острове. Пусть расскажет про обезьян. В приятелях у них ходил, как Челленджер в «Затерянном мире».