Скорцени - лицом к лицу   ::   Семенов Юлиан Семенович

Единственно реальной силой, которая могла бы сломить Гитлера, был Советский Союз - поэтому-то Реслер и пришел к нам, поэтому-то он и работал не за деньги, он никогда не получал в о з н а г р а ж д е н и й, а по долгу гражданина Германии, страны, попавшей под страшное иго нацистов.

- Почему вы назвали одного из ведущих информаторов Реслера, который передавал наиболее ценные данные из Берлина, "Вернером"? - спросил я тогда товарища Радо.

- "Вернер" созвучно "вермахту". Реслер никогда и никому не называл имена своих друзей в гитлеровской Германии. Его можно было понять: ставка была воистину больше, чем жизнь, - он не имел права рисковать другими, он достаточно рисковал самим собой.

(Видимо, у Реслера остались в рейхе серьезные друзья. Можно только предполагать, что он, мальчишкой отправившись на фронт, встретился там с людьми, которые - в противоположность ему самому - продолжали службу в армии, остались верны касте. Рудольф Реслер, "Люси", подобно Ремарку знавший войну, оставил иллюзии в окопах западного фронта и начал свою, особую войну против тех, кто ввергает мир в катастрофу. Можно только предполагать, что он тогда еще познакомился с лейтенантом Эрихом Фельгибелем, который во времена Гитлера стал генералом, начальником службы радиоперехвата в абвере. Он был повешен в 1944 году, после покушения на Гитлера. Можно предполагать, что Реслер был давно знаком с германским вице-консулом Гизевиусом, который также был участником заговора против Гитлера; если взять это предположение за отправное, то Реслер обладал двумя необходимыми радиоточками: из Берна он связывался по рации Гизевиуса, то есть по официальному каналу рейха, и - соответственно - по такому же официальному каналу генерального штаба получал информацию из Берлина.)

- Мои передатчики, - продолжал между тем Скорцени, - запеленговали станцию Радо, и я передавал каждое новое донесение Вальтеру Шелленбергу. Его ведомство расшифровывало эти страшные радиограммы из сердца рейха, и они ложились на стол двуликому Янусу, и тот не докладывал их фюреру, потому что был маленьким человеком с большой памятью.

- Двуликий Янус - это...

- Да, - Скорцени кивнул. - Гиммлер, вы правильно поняли. Мерзкий, маленький человек.

- И Гитлер ничего не знал обо всем этом?

- Нет. Он не знал ничего.

- Почему?

- Его не интересовала разведка - он был устремлен в глобальные задачи будущего рейха.

- Значит, инициатива по проведению операции "Грюн" исходила не от Гитлера?

- Нет.

- И Гитлер не слыхал о ней?

- Я тогда не был в ставке. Меня представили фюреру в сорок третьем.

(Здесь Скорцени явно "подставился": зачем ему нужно было подчеркивать, что впервые он был у Гитлера в 1943 году? Работая против группы товарища Радо, он, естественно, не мог не знать о "великом шантаже", начатом летом и осенью 1942 года, когда Гитлер - по предложению Гиммлера - отдал приказ о разработке плана оккупации Швейцарии. Это понадобилось имперскому управлению безопасности для того, чтобы проверить эффективность работы противников рейха, затаившихся где-то в штабе. Дезинформация, санкционированная Гитлером, дала немедленные плоды: пеленгаторы Скорцени засекли радиопередачу из Берлина в Швейцарию сообщались все подробности "плана Грюн". Для того чтобы установить тех, кто передавал эти сверхсекретные данные, следовало узнать людей, которые эти данные принимали в Швейцарии: по замыслу Шелленберга цепь следовало начинать разматывать с другой стороны, за кордоном, на берегу Женевского озера. Именно для этого Гитлер и отдал приказ генеральному штабу.)

- Значит, об этой игре со Швейцарией Гитлер не знал? - снова спросил я.

- Нет. Не знал.

- Это инициатива одного лишь Шелленберга?

- Видимо. Сейчас судить трудно. Во всяком случае, это - инициатива "середины", а не Гитлера.