Перестрелка Шарпа   ::   Корнуэлл Бернард

Капитан Ричард Шарп когда-то был рядовым и поднялся до офицера потому что был хорошим, отличным солдатом и Таббс опасался Шарпа больше чем французов, хотя и не признал бы этого.

— Сержант, — позвал Таббс Харпера, который неохотно спускался по ступенькам со стены. — Возможно, мы могли бы сохранить несколько бутылок? Для медицинских нужд? — Таббс сказал это, оглядываясь на Шарпа. — Разве не призывает нас хорошая книга: «употребляйте помалу вино ради живота твоя? — упрашивал Таббс.

— Две дюжины бутылок в мою комнату, сержант, — сказал Шарп, — ради живота моя.

— Так точно, сэр, две дюжины, — сказал Харпер и спустился вниз.

— Всего две дюжины? — взмолился Таббс.

— Когда речь заходит о бутылках ликера, майор, — сказал Шарп, — сержант Харпер не умеет считать. Он принесет ко мне в комнату шесть дюжин и столько же где-нибудь припрячет, но если я не определю рамки, мои ребята подумают, что здесь кабак. Так нельзя. Мы должны делать дело.

Точнее, дело предстояло майору Таббсу, и чтобы выполнить его у него имелись три испанских рабочих и один шотландец, Маккеон, служивший бригадиром службы снабжения, что означало, что именно ему предстоит работать, а Таббсу — пожать плоды его труда, поскольку так уж устроен мир. Не сказать, чтобы плоды усилий Маккеона были существенными, но это была их маленькая помощь в войне против французов, которых месяц назад разбили при Саламанке. [2] Артур Уэлсли, теперь виконт Веллингтон Талаверский, закружил, запутал, вывел из равновесия и потом наполовину уничтожил их. В общем лягушатники ушли. Они отступили на север, поджав хвосты, и французский гарнизон крошечного форта в Сан-Мигеле ушел вместе с ними, оставив в запертом арсенале форта почти пять тысяч мушкетов.

Священник Сан-Мигель-де-Тормес обнаружил мушкеты после ухода французов и вспомнил конвой, доставивший их.

Оружие предполагалось доставить дальше на юг, армии Сульта, но кавалерийский полк, который должен был сопровождать конвой через Сьерра-де-Гредос, не появился, и поэтому, как обычно бывает в армии, про оружие забыли, и командир гарнизона сложил его в погребах, где его и обнаружил священник. Он также обнаружил и вино, запертое вместе с ружьями и, будучи честным человеком, снова запер погреб и сообщил британцам, и вот майор Таббс прибыл забрать мушкеты. Его работой было убедиться, что все мушкеты в порядке, после чего они должны быть почищены, смазаны и переданы партизанам, которые всячески беспокоили, устраивали засады и наводили ужас на французов, оккупировавших Испанию. Шарпу и его легкой роте из Южного Эссекского было поручено защищать Таббса и его людей, пока они делают свою работу.

Однако от кого защищать Таббса? Шарп сомневался, что на сотню миль от моста Тормес есть хоть один француз. Мармон, побитый при Саламанке, отступал на север, маршал Сульт прижат к реке Гвадиана войсками генерала Хилла. По правде говоря, Шарп думал, что два офицера и пятьдесят три бойца его легкой роты могли бы хлестать вино все время, пока Маккеон работает, и ничего бы не случилось, но если Шарп оставался до сих пор жив, то отнюдь не благодаря самоуспокоенности. Может, лягушатников и поколотили при Саламанке, но не разбили окончательно.

Он сбежал вниз со стены форта, пересек внутренний двор и вышел из ворот на мост, где Патрик Харпер и трое стрелков только начинали тоскливо разбивать бутылки с вином. Остальная рота, стоя на мосту, протестовала против уничтожения и, хотя громкие возгласы поутихли при виде Шарпа, рота выказывала свои эмоции ударами прикладов винтовок и мушкетов о мостовую.

— Лейтенант Прайс! — позвал Шарп.

— Сэр? — Долговязый Прайс стоял на обочине в тени часовни, расположенной на северном конце моста, и дернулся, будто только что проснулся.