Пять моих собак   ::   Перфильева Анастасия Витальевна

Ещё на перроне, завидя пса, пассажиры и провожающие почтительно и боязливо расступались. Только один старичок в старомодном пальто, воскликнув восторженно:

– Ну и экземпляр! – отважился потрепать Булю по шее.

Проводница, дотошно проверив собачий билет, покачала головой:

– Не знаю, что другие пассажиры скажут. Как бы недоразумения не вышло! Ишь ведь страсть какая…

– Да нам всего шесть часов ехать, – поспешила я успокоить её.

– И за шесть часов с перепугу рехнуться можно. Но всё сошло благополучно.

Оба пассажира из нашего купе, завидя Булю, смирно сидящего у полки, быстро перебрались куда-то в конец вагона, и мы доехали прекрасно…

– Мама, а где же наш папа? – спросил Андрейка.

Мы стояли на платформе небольшой станции растерянные и смущённые. Всех приехавших давно встретили и увели, а нас – нет. По рассеянности Вася толком не написал, где его искать.

Делать нечего. Я взвалила на плечо чемодан, взяла Булю на цепь, Андрейка зашагал впереди по пыльной просёлочной дороге. Метров через двести сын стал канючить, что устал.

– Потерпи. Или садись верхом на Булю! – пошутила я.

Андрейка принял это всерьёз. Деловито вскарабкался он на широкую Булину спину. И можете себе представить, – Буля покорно повёз его!

Любопытное получилось шествие. Я не решалась выпустить цепь, и мы шли так: впереди, раскачиваясь, как гружёный верблюд, Буля с Андрейкой на загорбке, сзади я с чемоданом и цепью. Встречные прохожие смотрели на нас, как на циркачей…

Наконец где-то вдалеке застрекотал мотоцикл с коляской, и, чуть не съехав в кювет, из облака пыли выскочил Вася – он просто опоздал к поезду.

– Что… это? – удивлённо, как и недавно я, проговорил Вася.

Встречные прохожие смотрели на нас, как на циркачей.

Андрейка сидел на Буле гордо, сжимая ногами его мощные бока. Он закричал, размахивая панамкой:

– Это тебе!.. Наш!.. Сюрприз!.. Удивительно: Буля с первой минуты как будто понял, что Вася ему не чужой, а тоже хозяин.

Он позволил ему схватить Андрейку, подкинуть вверх, обнять меня. Потом Вася потрепал самого Булю, погладил и сказал:

– Ну что же, садись! Будем знакомиться. Давай лапу!

Буля сел. Закряхтел и вдруг медленно поднял, протянул Васе как-то косо, вбок, правую лапу. Сделал то, чего ни я, ни Андрейка до сих пор добиться не смогли. Стало ясно: Вася и Буля понравились друг другу.

Шествие наше и дальше, наверно, вызывало удивление прохожих. Мы с Андрейкой сидели в коляске, Вася трясся за рулём, чемодан на багажнике. А Буля ровной грузной рысью бежал за мотоциклом (Вася ехал медленно). Так мы и доползли до места назначения – маленькой деревни на берегу заросшей вётлами реки.

* * *



– Знаешь, Вася, пожалуй, мы с Андрейкой будем ночевать не в доме, а в саду. Или ещё лучше; в поле есть сарай, сеновал… Очень уж душно в комнате!

Жара и правда с нашим приездом установилась необычайная, даже ночью не спадала… Вася согласился; сам он приезжал к нам с завода только на субботу и воскресенье.

– А не забоишься одна на сеновале-то? – спросила хозяйка, наглухо повязанная тёмным платком старуха. – Не ровён час забредёт кто, попугает.

– У них своё пугало есть, – засмеялся Вася, показывая на Булю, мирно лежавшего у крыльца. – Сторож он должен быть отличный!

Хозяйка недоверчиво покосилась на Булю. Она, хоть и не говорила, от души невзлюбила его, наверно, как раз за свирепый вид.

– Этот сторож только тюрю с салом горазд хлебать. И на что таку страшну животину без проку в доме держите? Он вас усторожит…

Вася уехал, а мы с сыном в первый же вечер перекочевали на сеновал. Сеновал был рассохшийся, в щелях, сквозь которые приветливо мерцали частые летние звёзды. Сухое прошлогоднее сено ворохом возвышалось до самой крыши. Узкая, зарытая в нём лесенка вела наверх.