Пустая земля   ::   Ламур Луис

Если бы он был здесь, я бы чувствовал себя уверенней. Это место как раз для него.

— Это наш город, — твердо и холодно сказал Фелтон. — Мы не потерпим здесь всяких ганфайтеров и ковбоев-стрелков.

— Ты говоришь глупости, — резко заговорил Коэн. — Я знаю этот народ. Бакуолтер тоже знает. Приедут толковые горняки и много честных людей, не знающих горного дела, но их будет намного меньше, чем всякого сброда: профессиональных игроков, воров, шулеров и убийц. Сюда приедут женщины, побывавшие в каждом шахтерском городке Запада, а некоторые из них настолько крутой закваски, что смогут справиться с двумя любыми мужиками и с радостью это сделают.

— Он прав, — согласился Бакуолтер. — Я разделяю твои чувства, сынок, но не в твоих силах выбирать, кому остаться, а кто должен уехать.

— Нам нужна церковь и школа, — настаивал Фелтон. — Нам нужен городской совет и нам нужны покой и порядок.

Бакуолтер взглянул на Коэна.

— Откуда взялся этот мальчик? Похоже, что у него еще молоко на губах не обсохло.

— Он хороший парень, Бак, и будет отстаивать то, во что верит.

— Тогда он должен отлично владеть револьвером, или пусть посылает за Кобэрном.

Немного помолчав, Бакуолтер продолжил:

— В той толпе у тебя будет один друг, Фелтон. Стурдеван Файф везет свой печатный станок. Он тоже верит в закон и порядок.

В новоявленный город шли и ехали сотни вооруженных людей. Небритые, жесткие люди в тяжелых ботинках поднимались по дороге в ад. Если им не повезет в этом городе, они надеются вытянуть счастливый билет в другом.

Пыльные и грязные, они ехали верхом, на повозках… приезжали на всем, что имело колеса и могло двигаться.

Через час Бакуолтер опорожнил свой первый бочонок и продал его за тридцать долларов игроку в «три листика». Еще один мужчина купил участок, поставил палатку, повесил вывеску и начал продавать шахтерские принадлежности.

— Это Джим Гейдж, — сказал Коэн. — Не пропускает ни одного «золотого» города, покупает и продает землю, потом двигается дальше. Он отлично знает, когда кончается «лихорадка», и если Гейдж начинает распродажу, значит, все кончено. Он тоже сторонник закона и порядка.

— Откуда он знает? — спросил Зеллер.

— Инстинкт, наверное. Во всяком случае, когда проваливается крыша, его в доме уже нет.

К наступлению темноты на склоне уже обосновались или строились более трехсот человек. Из двадцати участков, которые застолбил Зеллер, двенадцать были проданы, а два из них перепроданы за большие деньги.

Перед тем, как совсем стемнело, на улицу свернули четыре всадника и подъехали к сидевшим Зеллеру и Фелтону. Первым ехал огромный бородатый мужчина с маленькими жесткими глазами. Коэн с винчестером в руке, направленным прямо в живот здоровяку, встал у него на пути.

— Ты кого-нибудь ищешь, Томпсон?

Здоровяк не мигая зло смотрел на Коэна, но ирландец не отводил глаза. Томпсон перевел взгляд на Фелтона, который тоже держал винтовку. Зеллер, стоявший немного в стороне, вытащил из-под одеяла ружье.

— Ищу место, где бы переночевать, — дружелюбно улыбнулся Томпсон. — Хотел остановиться подальше от шума и гама.

— Эта земля заявлена и оформлена, Томпсон.

— Нам всего лишь нужно место для лагеря.

— В Пласервилле был швед, который разрешил тебе разбить лагерь на своей земле, а утром исчез. Ты сказал, что он продал тебе участок и уехал. Я там был, Томпсон. Я помогал откапывать его тело.

— Если расскажешь кому-нибудь эту историю, я убью тебя.

— Я уже рассказал. А теперь проваливай… быстро!

Он взвел курок, Томпсон пристально посмотрел на него и сплюнул. Он медленно, не торопясь, развернулся и поехал вниз по склону. Трое остальных последовали за ним.

— Он тебя при случае убьет, — сказал Зеллер.

— Нам нужен шериф, — сказал Фелтон.