Рэд-спелеолог   ::   Ожигова Наталья

С большим трудом, буквально на грани физических сил кое-как я вытянула себя обратно наружу. И, заливаясь слезами, опять заметалась вокруг проклятого люка, ища в траве хотя бы палку. Нигде ничего!..

Про Ларьку я к тому времени успела напрочь забыть, даже сейчас толком не могу вспомнить, что она делала всё это время, как реагировала на мои судорожные метания. Наверное, никак. Сидела себе где-нибудь поблизости, как обычно развесив уши, ждала, чем же всё закончится…

Тут мне в голову полезли уже совсем чёрные мысли вроде того, что я скажу заводчикам Рэда, как буду объяснять, почему не уберегла малыша. Ведь он у меня даже месяца не прожил. Делать нечего, я снова уселась на край бетонной дыры, свесила ноги…

И наконец мне повезло! Нога нашарила скобу, по которой в люк должны были спускаться рабочие. Всё правильно, не по верёвочной же лестнице они туда проникали? Я встала на скобу ногой и, растянувшись вниз чуть не на шпагат, нащупала вторую. То есть, вероятно, она была не вторая, а, скорее, третья или четвёртая, но в кромешном мраке разве поймёшь? Главное, здесь имелись скобы и по ним можно было добраться до Рэда!

И я стала спускаться. В чернильную темноту и полнейшую неизвестность, как в преисподнюю. То есть тогда мне было не до сравнений, я просто лезла вниз по казавшейся бесконечной череде скоб и не имела ни малейшего представления, что подстерегало меня внизу. Я каждую секунду ждала, что опущенная вниз нога коснётся либо дна люка, либо воды…

Но под сапогом каждый раз оказывалась очередная скоба. Я лезла и лезла сквозь затхлые испарения, поднимавшиеся навстречу, а мутное пятнышко рыжеватого света над головой становилось всё меньше…

Однако и об этом я тогда тоже не думала. Не было ни страха за себя, ни отвращения, ни даже праздного любопытства насчёт глубины колодца. Я просто хотела достать Рэда. Мёртвого или живого.

Причём скорее первое, если судить по воистину гробовой тишине, всё так же царившей внизу. Когда я вслушивалась в эту тишину, накатывал ужас. Как смогу я взять в руки мёртвое тельце моего малыша, который только что так весело носился по газону, так радовался едва начавшейся жизни?!

Я спускалась и спускалась, мне казалось, этому не будет конца, но колодцы бездонными не бывают. Носок резинового сапога всё-таки окунулся в густую вонючую жижу. Остановившись, я повисла «буквой зю» и принялась шарить кругом…

Моя рука прикоснулась и тут же сграбастала… шёрстку тёплого, шевелящегося, живого щенка!!!

Видимо, в первые же секунды после «приводнения» Рэд за что-то зацепился – и замер в полнейшем оцепенении, не барахтаясь и никак не откликаясь на мой голос.

То, что это был именно Рэд, сомнению не подлежало. Пальцы нащупали знакомый ошейник – самодельный, с мягкой фланелевой подкладкой, украшенный звёздочками, снятыми со старых погон. Как красиво он всегда смотрелся на рыжей шерсти малыша! Могла ли я знать, что этот ошейник однажды станет для меня символом надежды и чуть ли не спасательным кругом?

Я схватила за него Рэда, выдернула из жижи, прижала к груди… И стала думать о том, как буду выбираться наверх.

В самом деле, ситуация складывалась точно в детском стишке: «доказать, как он будет вылезать». Мало того что бесконечный спуск превратился в бесконечный подъём – как прикажете перелезать со скобы на скобу, обходясь одной рукой, ведь вторая держит щенка? Попробовав так и этак, я пришла к выводу, что сразу сорвусь. Делать нечего, пришлось устраивать Рэда на плече. Так можно было хотя бы перехватывать его, чтобы не соскользнул.

Понял ли двухмесячный малыш, что речь шла о его жизни? Пробился ли к нему сквозь шоковое состояние мой голос, мой запах, моё тепло?..