Росас   ::   Эмар Густав

Я посетил с десяток наших общих друзей, — никто не видал его. Наконец в половине десятого я не выдержал и ушел от мадам Барроль, первый раз в своей жизни погрешив против галантности. Я ушел под предлогом… под предлогом… донья Аврора закончит мою фразу. Я пошел прямо к барранкам Ресиденсии, где живет один шотландец, расположенный ко мне, который, кажется, согласился вместе с Росасом увозить людей из Буэнос-Айреса, он — в Монтевидео, а Росас — в кое-какое другое место. Но мой шотландец спал, как убитый, и я не смог его добудиться. Тогда я подумал: все ведь садятся на суда с берега, а поэтому, следуя по берегу, я имею шансы встретиться с Луисом. Рассуждая столь здраво, что мне позавидовал бы и сеньор Гарригос, который слывет самым логичным среди нас человеком, я спустился в барранку и пошел вдоль берега реки.

— Один? — вскричала, бледнея, донья Аврора.

— Ну, если меня прерывают, то я умолкаю! — проговорил молодой человек.

— Нет, нет, продолжайте! — отвечала девушка, стараясь улыбнуться.

— В добрый час! Итак, я направился к Эль-Ретиро. Пройдя таким образом несколько куадр 1 , я уже начал ощущать скуку от окружавшего меня пустынного безмолвия, как вдруг мне послышался звон оружия. Я направился в ту сторону и вскоре узнал голос того, кого я искал. Затем… затем… рассказ кончен, — сказал вдруг дон Мигель, заметив что дамы были страшно бледны.

Дон Луис хотел перевести разговор на другую тему, когда в дверях салона послышался легкий шум. Все обернулись и через стеклянную дверь, отделявшую кабинет от гостиной, увидели вошедших. Это были донья Августина Росас Мансилья и донья Мария-Хосефа Эскурра, стука колес экипажа которых они не слышали: так их заинтересовал рассказ дона Мигеля.

У Дона Луиса не было времени удалиться во внутренние комнаты, что он делал всегда, когда донья Эрмоса принимала своих светских знакомых.

Из присутствующих только молодая вдова не была знакома с доньей Марией-Хосефой Эскурра, но, заметив ее, Эрмоса вдруг почувствовала какую-то тоску на сердце и невольную неприязнь к ней, так что ей стоило большого труда пожать концами пальцев протянутую руку страшной старухи.

Когда донья Августина сказала ей: «Честь имею представить вам сеньору донью Марию-Хосефу Эскурра, родственницу Ресторадора», нервная дрожь охватила молодую женщину и ее глаза инстинктивно стали искать глаза дона Луиса.

— Вы не ожидали меня в такую дурную погоду, не правда ли? — проговорила донья Августина, опускаясь в кресло около камина.

Между тем донья Мария-Хосефа, случайно или нарочно, села против дона Луиса.

Донья Эрмоса не могла представить ей молодого человека, а все остальные лица были знакомы друг с другом.

— Это действительно приятный сюрприз! — отвечала она на слова доньи Августины.

— Мария-Хосефа непременно хотела поехать к кому-нибудь и, зная с каким удовольствием я бываю у вас, сама приказала кучеру везти сюда.

Дон Мигель насторожился, хотя внешне казался совершенно поглощенным созерцанием огня в камине.

— Впрочем, я вижу, — продолжала донья Августина, — что не мы одни вспомнили о вас: вот я вижу мадам Барроль, которая, кажется, уж с год не была у меня, неблагодарная Аврора! А сеньор дон Мигель дель Кампо! Наконец-то я имею удовольствие встретить сеньора Бельграно, которого целый век нигде не видно!

Между тем донья Мария-Хосефа рассматривала молодого человека с головы до ног.

— Это вышло случайно, — ответила молодая вдова, — мои друзья редко приезжают сюда.

— Если я редко имею удовольствие вас видеть, Августина, — сказала мадам Барроль, — то согласитесь, что моя дочь часто бывает у вас.

— Со времени бала я видела ее только два раза.