Серебряный молот   ::   Хенриксен Вера

И там он наверняка наблюдает за тем, как Свейн собирает войска, чтобы восстановить свою власть в Норвегии. Если же это не удастся ярлу, я буду очень удивлен, если Эйнар не заключит союз с Олавом и не вернется обратно. И тогда он напомнит королю о том, что это он выпроводил ярла из страны.

Сигрид засмеялась.

— Похоже, он останется таким дураком до старости!

Эльвир тоже засмеялся.

— Ну и достался тебе муженек: тупой, упрямый, крутой, болтающий в пьяном виде всякий вздор!

Сигрид передала ему слова Холмфрид.

— Холмфрид умная женщина, — только и ответил он, прижимая ее к себе. — Не знаю, чем все это обернется, Сигрид. Может быть, я и доживу до старости, но, боюсь, этого не произойдет. Но не стоит об этом думать, как сказал кто-то: «Предоставляя всему идти своим чередом, мы освобождаем свой разум от скорби». Долго ли нам осталось быть вместе или нет, будем радоваться этому.

Прижавшись губами к его шее, она сказала:

— Энунд тоже передает тебе привет.

— М… м… — сонно произнес Эльвир.

— Хочешь знать, что он сказал?

— Пусть говорит, что угодно, лишь бы ты была со мной…

— Но это важно.

— Я знаю, что обычно говорит Энунд, — ответил Эльвир. Но все же он выслушал ее, подперев голову руками. Некоторое время он размышлял над ее словами. — Ясно одно, — наконец сказал он, — на жертвоприношении я был в последний раз. Но над словами Энунда я еще подумаю. Здесь спешка неуместна.

Все сидели в зале: Сигрид, Эльвир, Тора, Турир Собака и Сигурд. Финн лежал на скамье; в зале были также Гутторм и Рагнхильд. Они говорили про Олава Харальдссона.

— Если он прочно осядет в стране, я сочту нужным отказаться от присяги ярлу, — сказал Турир.

— Я бы не стал этого делать, — сказал Эльвир, — несмотря на то, что мы со Свейном расстались как недруги.

— Ты полагаешь, что тебе следует присягнуть королю и стать его слугой, если он предложит тебе это? — недоверчиво произнесла Сигрид.

— Да, — ответил Турир, — я решил, что намного выгоднее быть в дружбе с тем, кто правит страной.

Все притихли, и тут Сигурд сказал:

— Никогда бы я не стал связываться с человеком, который мне не нравится и которому я не доверяю.

— Мне принадлежит земля в Бьяркее, — сказал Турир, — и я затратил много времени и сил, чтобы расширить отцовские владения. И я не хочу, чтобы это добро уплывало из наших рук, если есть возможность воспрепятствовать этому.

Финн пристально смотрел на Турира, пока тот говорил. В последнее время на лице Турира появился какой-то мрачный отпечаток, и до Финна доходили слухи, что в торговле Турир был нечист на руку.

— Есть вещи, более ценные, чем богатство, — сказал он.

Турир повернулся к нему.

— Тебя не спрашивают!

— Ты хочешь присягнуть Олаву Харальдссону только ради собственной выгоды? — голос Эльвира был жестким, как мороз без снега.

— Да, — ответил Турир. — Я не такой дурак, чтобы ради собственной тупости отдавать себя на съедение. Но я скажу вот что: даже если я и присягну королю, я останусь верным своему роду, так повелось исстари.

— Клятва есть клятва. И если ты даешь ее, тут не может быть никаких оговорок, — сказал Эльвир. И дразняще медленно произнес:

Таков мой второй совет:

пока еще не поздно,

клятвы не нарушай.

Несчастен клятвопреступник,

тяжелая кара его ожидает.

Турир вскочил.

— Я не клятвопреступник, — сказал он, — и не собираюсь им быть!

— Интересно, кто управляет тобой, ты сам или твое богатство? — спросил Эльвир.

Лицо Турира побагровело.

— Скажи спасибо Сигрид, а то бы я вызвал тебя на поединок! — воскликнул он. — Я сыт по горло твоим гостеприимством!

Он повернулся и вышел из зала.

Сигрид не могла усидеть на месте: вскочив, она бросилась за ним вслед, и никто не стал удерживать ее. Она догнала его во дворе.

— Куда ты? — спросила она.