Сквозь перекрестный огонь   ::   Ламур Луис

Булли Борджер, известный во многих портах, как самый нечестный драчун, со стоном отшатнулся. Сохраняя на лице выражение полнейшего равнодушия, Карадек шагнул ближе и в такт качке принялся наносить поочередно обеими руками равномерные удары сильные и коварные, за которыми стояла вся мощь его широких плеч. Слева справа, слева справа; удары, которые резали и дробили, как мясницкие ножи. Борджер зашатался и рухнул поперек койки.

Рейф повернулся и увидел в дверном проеме белокурую голову Пенна. Рой Пенн бросил взгляд на окровавленную тушу, потом посмотрел на Карадека.

— Пойдем. На правом траверзе виден мыс. Спустив шлюпку на воду, они соскользнули в нее по канату, который затем перерезали ножом; шлюпку сразу же отнесло назад. Черный корпус корабля пронесся мимо них; корма поднялась и снова опустилась. Легким поворотом румпеля Рейф направил шлюпку к мысу. Муллени и Пенн поставили мачту и парус; затем Пенн, повернувшись, посмотрел на Карадека.

— Знаешь, а ведь это бунт.

— Да, спокойно согласился Рейф. Я не просил, чтобы меня увезли на Судно, а наркотик в погребке на Берберийском берегу это не мой обычай напрашиваться на годовую работу.

— Год? Пенн выругался. Для меня это больше двух лет. Для Текса тоже.

— Ты знаешь этот берег? спросил Муллени.

— Не слишком хорошо, но прямо к северу от мыса есть место, куда мы можем заглянуть. Ночью есть риск напороться на риф, но, я думаю, мы проскочим.

Гористый черный мыс отчетливо вырисовывался на фоне уже начавшего сереть в эти предрассветные часы неба. Его обращенный к морю склон был скалист и изъеден дождями и прибоем. Наблюдая за течением и выискивая взглядом подводные скалы, Рейф искусно провел шлюпку меж рифов и направил к усыпанному серыми валунами берегу, где вода закручивалась, оставляя белую рябь бурунов. Они выбросили вещи на узкий пляж.

— Как насчет шлюпки? спросил Текс. Бросим?

— Проруби дыру в днище и оттолкни от берега, посоветовал Рейф.

С моря пришел туман, и вскоре его серая пушистая пелена накрыла всю округу. Когда они оставили позади несколько миль, Рейф скомандовал привал. Пени развязал мешок, который нес, и вытащил хлеб, инжир, кофе и кружку.

— Выкрали из капитанских запасов, пояснил он.

— А выпить что-нибудь достал? Муллени потер темную щетину на массивном подбородке.

— Угу. Две бутылки рома. Знатная вещь. С Ямайки.

— С тобой можно плавать, сказал Текс, опускаясь на корточки. Он посмотрел вверх на Рейфа. Что будем делать дальше?

— Я в Вайоминг, Рейф сломал несколько веток и подбросил в разложенный Роком костер.

— Я дал слово Родни и сдержу его.

— Он доверял тебе.

— Да. И я не собираюсь его подводить. Как бы то ни было, путь до Вайоминга долгий, а мы должны уйти отсюда как можно дальше. Нас могут искать. Бунт преступление, наказуемое виселицей!

— Тебе приходилось когда-нибудь держать скот? — поинтересовался Текс.

— Только в детстве. Я родился в Новом Орлеане, рос около Сан — Антонио. Но Родни рассказал мне все, что мог.

— Я дважды гонял стада в Додж, проговорил Текс. — И однажды в Вайоминг. Мне понадобится работа.

— Ты нанят, сказал Рейф. Если я когда-либо разживусь деньгами, чтобы с тобой расплатиться.

— Я рискну, согласился Текс Бриско. Мне нравится твоя манера делать дело.

— А я за золотые россыпи Невады, сказал Рок.

— Это и мне подходит, проговорил Пени. Если Рок и не нападет на жилу, то уж охотой мы на еду себе заработаем.



ГЛАВА 2

Среди высокой травы не было видно никакой другой тропинки, кроме проложенной ветром или скотом, инстинктивно стремящимся к воде; и все же, в то время, как его длинноногая лошадка бежала сбоку от маленького стада, у Рейфа Карадека возникло такое чувство, словно он возвращается домой.