Властелин мира   ::   Мютцельбург Адольф

Этот комитет вправе распоряжаться доверенными ему суммами лишь при достижении полного единства мнений его членов и не должен выделять на достижение той или иной цели более двадцати миллионов. Управление означенными деньгами остается в руках герцога***, аббата Лагиде, а также банкира Натана из Нового Орлеана, которому следует открыть для этого филиал своего банка в Париже.

На этом я прощаюсь с моими друзьями. Пусть они сохранят обо мне добрую память и не забывают: я искренне верил, что творю добро, мои побуждения изначально были благими, и только потом, со временем их сменила преступная самонадеянность, граничащая со святотатством!

Да благословит Всевышний эту мою последнюю волю!

Эдмон

Свидетели: герцог***, аббат Лагиде, Карро, нотариус, Виллар, нотариус».

Итак, господа, вы ознакомились с содержанием этого документа, — добавил герцог. — Каждого, кто упомянут в завещании, в самые ближайшие дни я жду у себя, чтобы обсудить подробности волеизъявления графа. Разумеется, вы вольны отказаться от его дара. Но в таком случае, смею вас уверить, вы поступите вопреки желанию графа и глубоко его огорчите. Он все детально обдумал. Не причиняйте же ему страданий, отвергая то, что предпринято им с самыми лучшими намерениями.

Герцог слегка наклонил голову, давая понять, что он закончил. Слушатели расходились медленно, не проронив ни слова. Да и кто из них был способен так быстро оценить все то, что ему довелось здесь услышать?



XVI. ЭПИЛОГ



Ратур Рабласи, он же господин де Вирей, напрасно пытался обелить себя с помощью очередных хитросплетений лжи и, оклеветав других, спасти свою жизнь. Улики против него были слишком весомы: для дачи показаний по его делу в суд были вызваны граф Аренберг, Тереза, дон Лотарио, барон д'Эпине, Эжени Данглар и прежде всего капитан Моррель и Валентина. В результате его вина, точнее, его тождество с разбойником и убийцей Этьеном Рабласи стало настолько очевидным, что присяжные единогласно вынесли ему смертный приговор.

Старый Данглар, по слухам, находился в Париже. Он и в самом деле был разыскан и привлечен к суду за мнимое банкротство и присвоение капиталов. Однако за душой у него не оказалось ни су, поэтому судебный процесс прекратили, а Данглара поместили в долговую тюрьму, где он вскоре и умер. Дочь его к этому времени уже успела покинуть Европу.

Впрочем, Эжени Данглар уехала не одна. Удивительная встреча с бароном д'Эпине положила начало все более крепнущей взаимной привязанности молодых людей. Эжени открыла барону свою душу, и он убедился, что она несравненно лучше, чем гласила молва, а ее отношения с Ратуром носили совершенно не тот характер, какой приписывало им общество. Эжени нашла во Франце достойнейшего человека. Что же касается барона, он вскоре обнаружил, что сердце Эжени — поистине кладезь сокровищ, способный сделать счастливым того, кто сумеет добиться ее благосклонности.

Барон принял решение оставить Европу и отправиться к своему приятелю Альберу де Морсеру. Он попросил руки Эжени и поинтересовался, не согласится ли она сопровождать его в Африку. Эжени была счастлива. Она и сама уже тяготилась сценической карьерой и собиралась вести уединенную жизнь. Предложение барона пришлось как нельзя более кстати, и она дала согласие со смешанным чувством благодарности и любви. В это время пришло известие, что граф Монте-Кристо завещал ей пять миллионов. Она приняла этот щедрый дар уже из одного только желания принести будущему супругу достойное приданое. Свадьба прошла скромно, и, после того как Франц завершил все приготовления, молодая чета выехала в Центральную Африку.

Семейство Моррель наслаждалось размеренной и счастливой жизнью в Париже и в своих прекрасных владениях на острове Монте-Кристо и в Трепоре.