Хищники Аляски   ::   Бич Рекс

Девушка истомилась в своем заточении, упросила старика выйти с ней погулять на палубу под защитой темноты; она навела его на разговор о былых похождениях его и Гленистэра, и он охотно рассказывал ей всевозможные истории.

Она была откровенно любопытна и удивлялась, что они так мало интересуются ее персоной и таинственной миссией.

Она даже решила, что их молчание свидетельствует о полном безразличии к ней; она не понимала, что тем самым эти северяне проявляют в отношении ее максимум товарищеского чувства.

На Севере равнодушие к прошлому человека указывает на высокое мнение о нем. Оно обозначает высшее доверие, веру в то, что мерилом должны служить его настоящие дела, а не его прошлое.

Северная песня говорит: «Наша страна — вольный край, где человек — просто человек, и больше ничего. Если ты в прошлом был честен, тем лучше; если же нет, то предай забвению грязные пятна прошлой искусственной жизни и вновь поднимись на достойный тебя уровень. Вот и все».

Итак, никто ни о чем ее не расспрашивал, и время проходило, а она все еще не решалась дать более подробные объяснения. Молчать было несравненно легче, и, кроме того, она едва ли имела право рассказывать им многое.

За короткое время их знакомства девушка привязалась к Дэкстри; ей нравилось его простое, рыцарское отношение к ней и мальчишеские рассуждения; Гленистэра же она избегала и испытывала при мысли о нем скрытый страх с того момента, когда она подслушала их вечерний разговор. Вспоминая об этом разговоре, она то горела и содрогалась от гнева, то леденела от ужаса, живо представляя себе грозную силу и уверенность, звучавшие в его голосе.

Что это за общество, что это за жизнь, где мужчины говорят о посторонних женщинах уверенным тоном будущего владельца. Она не могла не сознаться: он был красив, но она совсем об этом не думала; если бы она встретила его в обычном для нее обществе, закованном в броню светских условностей, то он, пожалуй, показался бы ей выдающимся человеком, энергичным и умным. Но тут он как бы впитал в себя все особенности окружающей его среды, как-то распустился физически и нравственно, казался грубым, примитивным и жутким. Когда он был с ней — а он постоянно искал ее общества — она ощущала, что его сильная личность как бы давит ее; волна его неудержимой, бунтарской, настойчивой страсти захлестывала ее. Это возбуждало в ней враждебное чувство, и вся воля ее напрягалась, чтобы оказать сопротивление.

Дэкстри все рассказывал свои истории; вдруг из темноты вынырнул Гленистэр. Подошел и молча встал рядом с нею у перил.

— Что вы так пристально смотрите в темноту? — спросил он.

— Надеюсь увидеть полуночное солнце или северное сияние, — ответила она.

— Время года для полуночного солнца слишком позднее, а для северного сияния мы еще слишком далеко от Севера, — вставил Дэкстри. — Когда будем ближе к Северу, увидим полуночное солнце.

— А вы слышали когда-нибудь о происхождении северного сияния? — спросил Гленистэр.

— Нет, — ответила она.

— Так вот что рассказал мне один великий охотник из племени Танана, когда я как-то лежал больной в его хижине. Он мудрый индеец и пользуется репутацией правдивого человека, так что я не сомневаюсь в точности его рассказов.

«Давным-давно, еще до вторжения белых и солонины в эту страну, тананы были самым сильным племенем на Севере. Самым отважным охотником был второй вождь — Итика. Он мог преследовать оленя до тех пор, пока тот не падал изнеможенный в снег, и было у него множество поясов, украшенных когтями бурого медведя, необычайно коварного зверя; как известно, он одержим духами „Ябла“, т. е. бесами.

Как-то зимой в долине Танана разразился ужасный голод. Олени ушли из ущелий, и карибу исчезли с гор быстрее тумана. Собаки похудели и выли ночи напролет. Дети плакали, и с изможденными женщинами не было сладу.