Храм Фортуны   ::   Ходжер Эндрю

Что-то здесь было не так. На бандитов с большой дороги те люди уж никак не походили.

Невдалеке фыркнула лошадь. Сабин прошел, еще немного и поймал за повод красивого серого коня с мешком у седла. Откуда-то из темноты на фырканье ответило приглушенным ржанием еще одно животное.

Трибун потянул лошадь за собой и вернулся к месту, где Корникс заканчивал перевязывать раненого. Мужчина лежал с закрытыми глазами, его лицо сильно побледнело; время от времени он вздрагивал.

— Ну, как? — спросил Сабин.

— Не знаю, — пожал плечами галл и покосился на лежавшего. Потом добавил шепотом: — Вряд ли выживет, я думаю.

— А ты меньше думай.

Сабин присел рядом и тронул мужчину за плечо. Тот открыл полные боли плаза.

— Мы отвезем тебя в деревню, в гостиницу. Там найдем врача.

Раненый скрипнул зубами.

— Мне надо ехать дальше, — упрямо повторил он.

Сабин пожал плечами и встал.

— Ну, как хочешь. Далеко ты не уедешь. Лучше подумай. Ты римлянин?

Тот утвердительно шевельнул веками. А потом вдруг судорожным движением приподнял голову.

— Эй, прикажи своему рабу отойти. Я должен тебе сказать...

— Я не раб, — обиделся Корникс.

— Отойди, — бросил ему Сабин, снова опускаясь на колено возле раненого. — Там дальше ходит еще лошадь. Поймай ее.

Корникс укоризненно покачал головой и растаял во тьме.

— Слушаю тебя. — Трибун осмотрел перевязку — ткань задерживала кровь, но все равно темные пятна быстро расползались по белому полотну.

— Кто ты? — спросил мужчина прерывисто. — Мне надо знать. Это дело государственной важности.

— Я — Гай Валерий Сабин, трибун Первого Италийского легиона..

— Хорошо. — Мужчина облизал пересохшие губы. — Хорошо. Надеюсь, ты честный солдат и верен присяге.

— А что тебе еще остается? — с некоторым вызовом ответил Сабин. — Только надеяться.

— Меня зовут Кассий Херея, я трибун Пятого легиона Алода. — Мужчина не обратил внимания на язвительную реплику Сабина.

— Я сразу подумал, что ты офицер, — заметил тот.

— Да. Сейчас я служу при штабе Германика, командующего Рейнской армией.

— Ого, — сказал Сабин с уважением. — Хорошее место. Я знаю Германика. Мой легион воевал под его началом три года назад, когда он перешел Рейн и разделал варваров у Гравинариума.

— Я тоже был в том походе.

Мужчина слабо улыбнулся, вспоминая.

— А, мой отец служил у его отца, когда они дошли до Визургиса, — продолжал Сабин.

— Ну, значит, на тебя можно положиться, — облегченно вздохнул трибун Кассий Херея. — Если кто был в боях с Германиком или его отцом, то...

— Это еще ничего не значит, — опомнился Сабин. — Говори дальше. Я слушаю.

— А ты, похоже, серьезный парень.

Кассий Херея опять слабо улыбнулся, но тут же его лицо сделалось строгим и скорбным.

— Так вот, — глухо произнес он, — заклинаю тебя памятью твоего отца, твоим долгом и честью. Ты должен мне помочь.

— Должен я только ростовщику в Лугдуне, — заметил Сабин мрачно. — Чего ты, все-таки, от меня хочешь?

Послышался топот копыт, и появился Корникс с лошадью. Он предусмотрительно задержался в нескольких футах от обоих трибунов.

— Я хочу от тебя... — Кассий Херея бросил взгляд на галла и продолжал, напряженно шевеля губами, — чтобы ты сделал то, что не удалось мне.

— А именно?

— Германик отправил меня в Рим с поручением. Я должен был передать его письмо Августу. Последнее время он стал замечать, что его официальную почту задерживают и досматривают, видимо, по приказу...

Трибун умолк.

— Послушай. — Сабин огляделся по сторонам. — Я солдат, и меня меньше всего интересуют дворцовые интриги. Ты не смог доставить письмо командующего Рейнской армией его деду, цезарю Августу? Ладно, я все равно еду в Рим. Давай, я тебя выручу.

Мужчина с трудом пошевелил головой.