Золотая ловушка   ::   Ламур Луис

Скованный страхом, он и не вспомнил о своих планах, связанных с немедленным бегством; только после того как скрип прекратился, он осознал, что лежит на спине, не смея дышать, в ожидании конца. Медленно и осторожно он выбрался на воздух и пошел, борясь с желанием бежать прочь от скалы.

Дойдя до узелка с едой и флягой, почувствовал, что обливается холодным потом и каждый мускул в его теле дрожит. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем он смог подняться на ноги.

Несмотря на то, что пережил, он твердо знал, что если не вернется в гору сейчас, то уже никогда не сможет этого сделать. Сегодня он вынес только один мешок, а ему нужен и второй. Обойдя скалу вокруг, он внимательно осмотрел расширявшуюся сзади трещину и попытался, уже в третий раз, найти какой-нибудь другой способ подобраться к жиле.

Теперь увеличение угла наклона скалы стало очевидным, так же как и то, что скала не продержится долго. А что, если зайти с другой стороны и копать вниз? Не удастся ли выйти к жиле более безопасным способом? Но каждый новый удар кайлом будет усугублять положение, стена и так в любой момент готова рухнуть. Если это случится, новый подкоп все равно окажется бесполезным. Опасность, конечно, существовала и в этом случае, однако она была несравненно меньше, чем в первоначальной выработке. Он стоял, не зная, на что решиться.

Снова вернуться туда? Место оказалось сказочно богатым, и те несколько фунтов, которые требовались, чтобы наполнить мешок, он набрал бы довольно скоро. Уэзертон взглянул на темное, несомненно сузившееся отверстие, а потом на наклонившуюся скалу. В горле у него мгновенно пересохло, однако он взял кайло и пошел назад, словно завороженный, движимый силой, неподвластной разуму.

Сердце отчаянно колотилось, когда он опустился на колени перед входом в выработку. Ему не хватало воздуха, вся кожа на голове горела и зудела, однако, как только он пополз, ему стало легче. Забой, где он теперь работал, находился на расстоянии шестнадцати футов от входа. Используя кайло, он начал отбивать и отколупывать куски от кварцевой жилы. Это было не так легко, как раньше. Скала у него над головой молчала. А вот давление сделалось просто ощутимым. Он чувствовал, как с каждым ударом оно растет, и ждал катастрофы в любую минуту. Ему чудилось, что вся эта махина лежит у него на плечах, выдавливая воздух из легких.

Внезапно он прекратил работу. Мешок уже почти наполнился. Уэзертон лежал неподвижно, глядя на каменный потолок у себя над головой.

Нет.

Больше он копать не будет. Довольно. Больше ни одного мешка. Ни одного фунта. Сейчас он вылезет отсюда, спустится вниз и, не оглядываясь назад, пойдет прочь. Дома его ждут жена и малыш Томи, мальчик радостно побежит ему навстречу — они слишком дороги ему, чтобы рисковать.

Вместе с этим решением пришел покой, пришла уверенность… Уэзертон глубоко вздохнул, расслабился и только в этот момент почувствовал, до какой степени напряжено все его тело. Он перевернулся на бок и очень осторожно собрал все свое имущество: фонарик, мешок и кайло.

Он победил. Победил крошащуюся скалу, победил собственную жадность. Он успокоился и настолько, что, выбираясь из выработки, перестал соблюдать прежнюю осторожность, которая отличала все его поведение внутри каменной толщи. Двигаясь беспечно и уверенно, он задел ногой кусок кварца, который торчал из стенки забоя.

Удар получился ничтожно слабый, почти незаметный, и даже немыслимо было представить, что он вызовет такую реакцию. Скала вдруг вся передернулась, словно кожа животного, которому нанесен удар; вся древняя масса камня вздрогнула, послышался глубокий, со всхлипом, вздох.

Он слишком долго там задержался!

Охвативший его ужас заставил все тело сжаться. Он съежился, стараясь занимать как можно меньшее пространство. Пытался заставить себя двигаться, несмотря на гул, наполнивший всю узкую нору.