Зулусы наступают   ::   Гленвилль Э.

На одном рисунке была изображена львица в момент прыжка: она вытянула передние лапы, изогнула мускулистую шею; уши прижаты к круглой голове, пасть полуоткрыта. Здесь художник-бушмен уловил характерные признаки зверя, которого не раз приходилось ему наблюдать. Был здесь и рисунок, изображающий нападение кафиров 3 на эту самую пещеру.

Пещера обращена была к широкой реке и находилась на высоте метра над уровнем воды. Чтобы попасть в нее, нужно было переплыть реку либо спуститься по крутой, почти отвесной тропинке, выбитой в скале, справа от входа. На противоположном берегу высилась крутая гора; справа река огибала холм, а дальше текла в широком и глубоком ущелье. Итак, со стороны реки можно было приблизиться к пещере только на лодках, а с суши — по крутой тропинке, либо спуститься на веревках с вершины скалы ко входу.

По-видимому, кафиры за неимением лодок воспользовались этим последним способом, чтобы проникнуть в пещеру. Вот как изобразил художник-бушмен нападение кафиров: два воина сползают вниз по веревке или, вернее, по виноградной лозе. Два других уже спустились благополучно и размахивают ассегаями 4 , но щитов у них нет, и ядовитые стрелы пигмеев-бушменов несут им смерть; на полу лежат мертвые и умирающие.

Атака, изображенная на этом рисунке, была отбита, так как пещера осталась во владении бушменов. Должно быть, убитые воины были сброшены в реку. Хотя туземцы утверждали, что горные бушмены — людоеды, но заявление это могло быть справедливым лишь по отношению к народу осажденному и голодающему; когда же бушмен имеет возможность охотиться, он никогда не ест человеческого мяса.

Быть может, семья, которую мы застали в пещере, присутствовала при атаке, изображенной на стене. В данный момент глава семьи занимался тем, что делал зазубринки и выбоины на гладкой поверхности стены. Шероховатый камень лучше впитывает краску, чем гладкий; вот почему он ударял кремнем по стене, иззубривая ее поверхность. Краску зеленую и желтую он приготовлял из окиси железа, кистью служила ему волокнистая палочка, на одном конце расщепленная, а палитрой — щит маленькой черепахи.

Каббо, мускулистый и широкоплечий, был ростом сто тридцать сантиметров. У этого низкорослого человечка кожа была гладкая, коричневая, голова и уши маленькие, скулы широкие, глаза карие, зоркие, окруженные сетью морщинок, так как Каббо всегда щурился от яркого света. Слишком толстые губы и широкий нос придавали ему добродушный вид.

Двое юношей приделывали наконечники к стрелам — маленьким прямым тростниковым палочкам. На каждой стреле виднелась метка, сделанная красной краской; по этому значку владелец всегда мог отличить свою стрелу.

В другом конце пещеры пожилая женщина помешивала палочкой какую-то жидкость в маленьком горшке, — это был яд, растительный или змеиный, и в него окунали наконечники стрел. Чтобы усилить действие яда, стрелу затем втыкали в гниющее мясо. Обычно бушмены пользовались растительным ядом, но если его нельзя было достать, они брали змеиный яд.

За работой они болтали без умолку. Звуки, издаваемые ими, походили на постукивание вязальных спиц; они прижимали кончик языка к зубам, губам или верхнему нёбу и резко его отрывали; иногда слышались гортанные звуки, словно язык выуживал их из горла. Разговаривая, они жестикулировали и зорко посматривали по сторонам, на их лицах отражались все их ощущения и мысли.

Внизу, омывая подножье скал, журчала река и пенилась над подводными камнями, и это журчание аккомпанировало болтовне.

Они не знали меланхолии, им чужды были тяжелые предчувствия, лихорадочное ожидание. Радость жизни чувствовали они, потому что имели все, в чем нуждались: много мяса, воду, топливо, тепло. И жили они близко к природе.

Они обитали в житнице страны.