Адо   ::   Кюхельбекер Вильгельм

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Небо было испещрено звездами, челнок скользил по зыбям озера, волны колыхались; весла русских рыбаков мерными взмахами, подобно крыльям, рассекали влагу и воздух. Искони россияне сопровождали песнями труды свои. Вот -т та, которою, отвалив от берега, огласили они область Чудского озера:

Ах, не чайка, кружася, носится,

Не лебедь крыльями взмахивает;

Плывут молодцы корабельщики,

Корабельщики, гости русские,

Плывут молодцы к Новугороду,

К Новугороду, ко великому!

Гой ты, батюшка, славный Новгород,

Гой ты, город наш белокаменный,

Изукрашен церквями божьими!

Ко святым мощам мы приложимся,

Образам святым мы помолимся;

Мы на девушек полюбуемся,

Полюбуемся на сожительниц,

На младых девиц, на невест своих!

Красным девушкам подареньице

Серьги светлые красна золота,

Женам ласковым подареньице

Платье новое, камки хрущатой!

Гой ты, батюшка, славный Новгород!

Кто поднимется против стен твоих?

Кто восстанет на бога русского?

Нор в глубоком унынии слушал веселую песню плавателей:

они возвращались на родину, в отечество сильное и вольное; он покидал отчизну порабощенную.

"Что ты так призадумался, добрый молодец? - сказал ему наконец атаман корабельщиков. - Разгони, душа, грусть свою, кинь кручину на дно озера. Спой, маймес, в свою очередь, и увидишь, как бросит тебя злодей-тоска!" Нор взглянул на него пристально, снова задумался и начал прерывающимся голосом:

Вдаль плыву по Пейпусу,

Горестный изгнанник.

Воспою Отечество

Слушай, слушай, странник!

Наши нивы тучные

Кони немцев топчут,

Под бичом мучителя

Старцы тщетно ропщут;

Девы обесславлены,

Юноши в неволе,

Кости наших витязей

Тлеют в чистом поле!

Вдаль плыву по Пейпусу,

Горестный изгнанник.

Воспою Отечество

Слушай, слушай, странник!

Потом Нор замолчал, и никто уже не прерывал его молчания.

На холме Авинормском и в деревнях окрестных старшины ограждали себя как умели от подозрений Убальда. Они распространяли самые ужасные слухи о градище Лоресарском, обыкновенном своем полуночном сборище. Сюда, говорили они, - слетаются при восшествии луны лесные духи и сходятся оборотни, колдуны в образе волков, и псов, и медведей. Суеверный Убальд с трепетом слушал рассказы их, и никто из латышей и саксов не смел проникнуть туда, ни взойти на холм Авинормский, который обезопасили эсты подобными же баснями.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Нор прибыл в Новгород. Его исканию сначала благоприятствовали торг, который с давнего времени еманды эстонские вели с Республикою; покровительство, оказываемое чудским племенам русскими князьями со времени Ярослава Законодателя и еще до его владычества; зависимость от России, в коей они себя признавали; и старания промышленников, раздраженных притеснениями немецких хищников. Держикрай, атаман гостей вениферских, полюбил юношу еще в переезд его. Известный князю Ярославу Всеволодовичу, он нашел средства представить Нора сему государю, давно уже недовольному рижанами. Ласковый князь новгородский принял его благосклонно и приветливо. Он входил во все причины, которые молодой эст приводил ему, да вступится за новгородских данников, да смирит строптивых похитителей.

Нор не верил своему счастию: ему все казалось приятным, но суетным сновидением. Между тем князь послал в Переславль, в удел свой наследственный, и велел набирать пеших и всадников, а на вече объявил мужам новгородским: "Хочу идти на Ригу ратию и посылаю в Переславль по воинство; да и вам бы быть всем готовыми!"

Нор гостил в семье Держикраевой. С веча проводил он великодушного князя до дому Ярославова, целовал руки спасителя Эстонии, называл его отцом своим, клялся положить за него живот свой, не знал, как изъявить ему благодарность беспредельную. Князь смотрел на пламенного юношу, улыбался и безмолвствовал.

Возвращаясь в сумерки в свое пристанище, Нор летел: его окрыляло восхищение.