Аэропорт   ::   Хейли Артур

– Да, пожалуй, я бы даже сказал, нервничает больше обычного.

Они прекрасно понимали друг друга, ибо младший брат Мела в последнее время был для них обоих источником немалого беспокойства.

– Честно говоря, – сказал руководитель полетов, – я бы очень хотел помочь ему, но не могу. У нас не хватает рук, все загружены до предела. – И добавил: – Включая меня.

– Я знаю. И очень ценю то, что вы не выпускаете Кейза из поля зрения.

– Так ведь при такой работе почти у каждого из нас рано или поздно нервы сдают – тут уж ничего не поделаешь. – Мел чувствовал, как руководитель полетов тщательно подбирает слова. – Иной раз человек падает духом. Но когда такое бывает, мы всегда выручаем друг друга.

– Спасибо. – Услышанное не развеяло тревоги Мела. – Может, я попозже загляну к вам.

– Есть, сэр. – И руководитель полетов повесил трубку.

Это «сэр» было просто данью вежливости. Руководитель полетов не подчинялся Мелу. Он отвечал лишь перед Федеральным управлением авиации, находящимся в Вашингтоне. Тем не менее отношения между диспетчерами и аэропортовским начальством всегда были хорошие, и Мел следил за тем, чтобы они не портились.

Аэропорт – любой аэропорт – это сложный механизм, и управлять им нелегко. Нет такого человека, который отвечал бы за все, но и самостоятельно функционирующих участков тоже нет: все переплетено и взаимосвязано. Как управляющий аэропортом, Мел обладал наибольшей полнотой власти, и тем не менее были такие секторы, в работу которых он старался не вмешиваться. Одним из них являлся командно-диспетчерский пункт, другим – представительства авиакомпаний. Мел мог вмешиваться и вмешивался в вопросы, связанные с деятельностью аэропорта в целом или с обслуживанием пассажиров. Он мог, например, приказать авиакомпании снять с двери табличку, которая, по его мнению, сбивала с толку пассажиров или не соответствовала принятым на аэровокзале стандартам. Но то, что происходило за дверью, на которой красовалась эта табличка, естественно, находилось в ведении самой авиакомпании.

Таким образом, управляющему аэропортом надлежало быть не только хорошим администратором, но и тактиком.

Мел положил трубку на рычажок. По другому телефону Дэнни Фэрроу препирался с контролером автостоянки, издерганным и совершенно замученным жалобами, которые на протяжении последних часов поступали от владельцев машин, застрявших в снегу. «Да что же это такое, – говорили ему, – неужели ваши начальники в аэропорту не знают, что идет снег? А если знают, так почему же, черт побери, никто не пошевелится и не разгребет всю эту мерзость, чтобы люди могли вывести свою машину, когда им нужно! Или мы уже лишились своих демократических прав?»

– Скажи им, что мы установили диктатуру!

Ничего не поделаешь, говорил тем временем Дэнни, придется им подождать, пока машины расчистят снег там, где это важнее. Он подбросит людей и оборудование, как только сможет. Разговор прервали – звонил руководитель полетов с КДП. Получена новая сводка погоды: судя по всему, через час переменится ветер. Значит, придется работать на других полосах, поэтому нельзя ли ускорить расчистку полосы один-семь, левой. Он постарается, сказал Дэнни. Выяснит, как обстоят дела у «Анаконды», и позвонит.

В таком постоянном, ни на минуту не отпускающем напряжении работали люди вот уже три дня и три ночи – с тех пор, как начался буран. И в общем-то справлялись. Не удивительно поэтому, что записка, врученная Мелу посыльным четверть часа назад, лишь усилила его раздражение. Она гласила:



«м! ршила прдпрдить: комиссия борьбе заносами (по настоянию врн дмррр – почему ваш зять так вас не любит?) готовит разгромную докладную, считает взлетные плсы и рулежные држки забиты снегом (в.д.