Смерть знает, где тебя искать   ::   Воронин Андрей

 – Эй, Тушкан, будем так тебя называть для удобства, ты живой? Горелов сопел.

– Молчит, значит, уважает. Или боится, что одно и то же, – констатировал Григорий.

Илья ударил металлическим прутом по бетону, высекая искры. Металл от соприкосновения с бетоном зазвенел на низкой ноте.

– В руку железяка больно отдает. Следующий раз стану бить только по мягкому. А всего-то мягкого в нашем лабиринте – Тушкан, главная задача не промахнуться. Эй, урод, голос подай!

– Я здесь! – заплетающимся языком пролепетал пленник.

– Куда ж ты на хрен, сука, денешься! Отсюда выход один – наверх, через люк возле ступенек. Только до него ты не доберешься, уж поверь. Это мы тебе обещаем, во всяком случае, никто еще живым туда не добирался, хотя все стремились.

– Кто – все?

– Ты что, думаешь, первый к нам в руки попался? – опять послышался хохот.

Щелкнул выключатель, и над головой у Горелова загорелись редкие лампочки. Верхний ярус был мало похож на нижний, коридор шел узкий, вдвоем не разминешься – сантиметров семьдесят шириной и два метра высотой. В основном коридоре виднелись ответвления, темнели провалы, тупики.

Боясь, что свет сейчас погаснет, Валентин на четвереньках быстро-быстро пополз по узкому коридору, в кровь сбивая колени.

А в это время над площадкой второго яруса подземелья уже показалась голова Ильи.

– Ползет, как жаба, зря мы его Тушканом назвали. Он даже бегать ленится.

– Прижги ему задницу.

– Сейчас.

Из карманчика жилета он вытащил картонную трубку в дурацких блестках, дешевый китайский фейерверк. С хлопком и шипением одна за другой из трубки полетели сверкающие шары. Они ударялись об узкие бетонные стены, рикошетили, догоняя Горелова. Тот не смог придумать ничего лучше, как упасть на бетон и прикрыть голову руками. Красный шар перелетел Горелова, исчезнув в одном из ответвлений. Синий не долетел, а зеленый упал рядом с ногой, зашипел, прожигая ткань порванных брюк. Горелов пополз, извиваясь как червь.

– Ползет, – пояснил брату Илья.

– Зайди ему наперед, а я пойду следом. Кстати, время уже кончается, да и свет погасить не забудь, счетчик лишние деньги мотает.

– Понял.

На какое-то время Горелова оставили в покое. Он успел свернуть в одно из ответвлений и осмотреться. Помещение было цилиндрической формы, в бетонной стене там и сям виднелись ржавые ребра арматуры.

«Ни кирпича, ни камня, ничего, чтобы взять в руку и защитить свою жизнь. Даже гвоздя и того не найдешь!»

Горелов сунул руки в карманы, надеясь найти что-нибудь подходящее там. Но ничего, кроме связки ключей, коротких и легких, не обнаружил.

– Раз, два, три, – донесся до него игривый голос Григория, и свет погас.

Валентин замер с разведенными в стороны руками, парализованный страхом. Ему казалось, пройдет несколько минут, глаза привыкнут к темноте и он станет различать контуры прохода. Но прошло десять секунд, пятнадцать, минута, а зрение так и не возвратилось. Тьма тут царила кромешная.

"Тьма египетская”, – вспомнилась Горелову когда-то слышанная фраза. Где, когда он ее услышал или вычитал, вспомнить не мог, и лишь когда раздались тяжелые шаги, вспомнил – Библия. Это в ней говорилось о тьме египетской и геенне огненной. Ему показалось, что исчезли стены, исчез потолок, остался лишь пол.

Валентин присел на корточки и нащупал холодный бетон. Это было единственное, что могло напомнить ему о реальности происходящего. Боясь приподняться, он пополз, но вскоре уткнулся лбом о ледяной бетон. Запаниковал, поняв, что потерял ориентацию, не может вспомнить, где выход.

Он заплакал. Слезы катились по щекам, падали на колени. Горелов уткнулся лицом в колени и плакал навзрыд.

И тут показался свет, слабый, неуверенный, рассеянный. Он скользил по стене коридора, на который выходил карман, где сидел Горелов.