Байкеры   ::   Романов Николай А.

Мать и отец, оба невысокого роста, еще ниже согнувшиеся от горя, безмолвно смотрели на массивного металлического орла, привинченного к карману косухи Трибунала. Кею показалось, что они ничего не слышат. Слова будто огибали их и растворялись в сыром воздухе.

Трибунал передал матери байкера толстый конверт и сочувственно положил ладонь на плечо отцу. Это оказалось лишним. Мужчина злобно дернулся, словно рука Трибунала обожгла его, причинив нестерпимую боль. Затем оба, отец и мать, как по команде, отвернулись. Трибунал посмотрел им в спину, развернулся и широким шагом, огибая могилы, направился к Бешеным.

Когда погибал кто-то из своих, Бешеные хоронили его, а после сжигали его же потрепанную джинсовую куртку, рукава которой были оторваны хозяином еще при покупке. Безрукавку нельзя оставлять на покойнике или отдавать родителям. Чтобы не вводить в соблазн придурков, которые сопрут джинсовку, напялят на себя чужие цвета и помчатся по шоссе навстречу крупным неприятностям.

В этот раз Стае не пришлось палить поминальный костер. Куртка сгорела вместе с хозяином. От обоих осталось очень немногое, только для захоронения.

Черная группа нервно колыхнулась. Отвернувшись от могилы, байкеры напряженно наблюдали за тем, как отец покойного суетился вокруг Трибунала с конвертом в руке. От Трибунала веяло ледяным спокойствием, а пожилой прыгал вокруг, остервенело тыча в каменное лицо вожака раскрытым конвертом, демонстрируя содержимое.

Кей давно знаком с погибшим. Тот занимал третье место в Стае, после Трибунала и самого Кея. Заменить ушедшего непросто. Точнее, невозможно.

К чему-то вспомнилось, как незадолго до смерти покойный поменял серебряные байкерские перстни на золотые, а старенький агрегат – на новый Харлей. Значит, не бедствовал, что для байкера средней лесной полосы уже необычно.

Поторопился он с покупкой Харлея. «Да и золото – не байкерский металл. От золота байкеру – беда. У золота блеск особый, мутный. Так блестит, закрываясь, глаз собаки, когда она, дергаясь, подыхает на обочине, сбитая грузовиком».

Кей переступил с ноги на ногу, не удержался на раскисшей черной почве и угодил байкерсом в глубокую дыру от ржавого заборчика, валявшегося тут же рядом. Забыв, где находится, Кей чертыхнулся в полный голос.

Подобрав с чужой могилы остатки бумажного веночка, Кей стер с каблука землю. Разогнувшись, с интересом наблюдал за тем, как Трибунал, с обычным каменным выражением лица, взял отца покойного за плечи, повернул к себе спиной и слегка подтолкнул коленом к могиле. Толчок был не силен, но земля совсем размокла. Папашка не удержался на ногах и свалился лицом в грязь.

Кею надоело смотреть на кладбищенскую потасовку Папаше не на что жаловаться. Может, он еще хочет пенсионное содержание за сына-байкера? Пусть радуется тому, что братва нашарила у себя по карманам…

Направляясь к выходу, оступаясь на склизких дорожках кладбищенского лабиринта, хватаясь за покосившиеся металлические решетки, Кей задумался, в который раз представив, как все произошло.

Байкера догнали, умело подрезали и заставили свалиться на бок. Бешеный успел выкарабкаться из-под аппарата наполовину, но машина преследователей проехалась широким колесом поперек груди, выдавив остатки жизни из большого тела. Затем с него местами срезали кожу, бросили на него его же байк, открыли топливный бак и подожгли. Он горел, как ведьмак на костре, воздев к небу руки со скрюченными пальцами.

Кей добрался до выхода и стоял, поджидая остальных. Он натянул перчатки и бросил взгляд на ХаДэ. Байк промок под дождем и продрог на свежем весеннем ветерке. Ничего, братец, сейчас я тебя обсушу. Нам сегодня долго кататься. До утра.

Открытие сезона.