Басни в прозе   ::   Лессинг Готхольд Эфраим

IV

Волк разозлился, но все же овладел собой и пошел к четвертому пастуху. У того как раз перед тем издох его верный пес, и - волк воспользовался этим обстоятельством.

- Пастух, - заговорил он, - я поссорился с моими собратьями в лесу, и уж теперь мне с ними никогда не помириться. А ты знаешь, что добра тебе от них не ждать. Если же ты возьмешь меня вместо твоего умершего пса, ручаюсь, что не видать им твоих овец, как своих ушей.

- Ты, что же, хочешь защищать их от своих собратьев в лесу? - промолвил пастух.

- Ну да, о чем же я веду разговор! Разумеется!

- Что ж, это не дурно! Но если я приму тебя в свое стадо, кто тогда защитит моих бедных овец от тебя? Взять вора в дом, чтобы защититься от воров вне дома, - это мы, люди, считаем...

- Я вижу, ты начинаешь читать мораль, - сказал волк. - Прощай!

V

- Если бы не моя старость! - заскрежетал зубами волк. - Но ничего не поделаешь, надо считаться с обстоятельствами. - И он пришел к пятому пастуху.

- Знаешь ли ты меня, пастух? - спросил волк.

- По крайней мере я знаю подобных тебе, - ответил пастух.

- Подобных мне? В этом я сильно сомневаюсь. Я ведь волк особенный, и со мной стоит подружиться - тебе и всем другим пастухам.

- А что ж в тебе особенного?

- Я не в силах задушить и съесть живую овцу, хотя бы это стоило мне жизни. Я питаюсь только мертвыми овцами. Разве это не похвально? Разреши мне наведываться время от времени к твоему стаду и узнавать, не издохла" ли...

- Не теряй даром слов! - сказал пастух. - Если хочешь, чтобы мы были друзьями, ты не должен вообще есть овец, хотя бы и мертвых. Зверь, который питается мертвыми овцами, скоро научится принимать за мертвых - больных, а за больных - здоровых овец. Так что не рассчитывай на мою дружбу, а ступай своей дорогой.

VI

"Чтобы достичь своей цели, мне надо пожертвовать самым дорогим!" подумал волк. И он пришел к шестому пастуху.

- Пастух, нравится ли тебе моя шкура? - спросил волк.

- Твоя шкура? - сказал пастух. - Дай-ка погляжу! Она хороша. Видать, тебя не часто рвали собаки.

- Так слушай же, пастух. Я стар и протяну недолго. Корми меня до самой моей смерти, а за это я завещаю тебе мою шкуру.

- Вот так раз! - сказал пастух. - И ты решил прибегнуть к уловкам старых скряг? Нет, брат, в конце концов твоя шкура станет мне в семь раз дороже, чем она стоит. А если ты в самом деле хочешь сделать мне подарок, давай ее сейчас!

С этими словами пастух схватился за свою дубину, и волк убежал.

- О бессердечные! - воскликнул волк, впадая в безмерную ярость. - Так пусть же я умру вашим врагом раньше, чем меня убьет голод. Ведь лучшего вы не хотели!

Он побежал, на ходу врываясь в жилища пастухов и набрасываясь на их детей; и прежде чем пастухи его убили, он доставил им немало хлопот.

И тут самый мудрый из них сказал:

- Пожалуй, мы совершили ошибку, доведя старого разбойника до крайности и лишив его всех возможностей исправиться, хотя свое решение исправиться он принял поздно и под давлением обстоятельств.

ПАСТУХ И СОЛОВЕЙ

Тебя раздражает, о любимец муз, крикливое сборище парнасского сброда? Так услышь же от меня то, что однажды довелось услышать соловью.

- Спой, любезный соловей! - воскликнул как-то раз чудесным весенним вечером пастух, обращаясь к молчавшему певцу.

- Ах, - промолвил соловей, - лягушки подняли такой крик, что у меня пропала всякая охота петь. Или ты их не слышишь?

- Да, я их слышу, - возразил пастух, - но разве не твое молчание повинно в том, что я слышу их?

ХОМЯК И МУРАВЕЙ

- Эх вы, горемыки-муравьи! - сказал хомяк.