Белый орел   ::   Лесков Николай Семенович

Недаром у него этот такой свежий гранатный галстух...

Сижу за раскрытыми передо мною во множестве делами и протоколами, а думаю о таких бесцельных, вовсе до меня не относящихся пустяках, а в это самое время человек докладывает, что приехал губернатор.

Прошу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Губернатор говорит:

- У меня послезавтра квинтет, - надеюсь, будет недурно сыграно, и дамы будут, а вы, я слышал, захандрили у нас в глуши, и приехал вас навестить и просить на чашку чаю - может быть, не лишнее будет немножко развлечься.

- Покорно вас благодарю, но отчего вам кажется, что я хандрю?

- По Ивана Петровича замечанию.

- Ах, Иван Петрович! Это который у меня дежурит? И вы его знаете?

- Как же, как же. Это наш студент, артист, хорист, но только не аферист.

- Не аферист?

- Нет, он так счастлив, как Поликрат, ему не надо быть аферистом. Он всеобщий любимец в городе - и непременный член по части всяких веселостей.

- Он музыкант?

- Мастер на все руки: спеть, сыграть, протанцевать, веселые фанты устроить - все Иван Петрович. Где пир, там и Иван Петрович: затевается аллегри или спектакль с благотворительною целью - опять Иван Петрович. Он и выигрыши распределит, и вещицы всех красивее расставит; сам декорации нарисует, а потом сейчас из маляра в актера на любую роль готов. Как он играет королей, дядюшек, пылких любовников - это загляденье, но особенно хорошо он старух представляет.

- Будто и старух!

- Да удивительно! вот я к послезавтрашнему вечеру, признаться, и готовлю с помощью Ивана Петровича маленький сюрприз. Будут живые картины. Иван Петрович их поставит. Разумеется, будут и такие, что ставятся для дам, желающих себя показать, но три будут иметь кое-что и для настоящего художника.

- Это сделает Иван Петрович?

- Да, Иван Петрович. Картины представляют "Саула у волшебницы андорской". Сюжет, как известно, библейский, а расположение фигур несколько дутое, что называется "академическое", но тут все дело в Иване Петровиче. На одного его все и будут смотреть - особенно когда при втором открытии картины обнаружится наш сюрприз. Вам я могу сказать этот секрет. Картина открывается, и вы увидите Саула: это царь, царь с головы до ног! Он будет одет, как все. Ни малейшего отличия, потому что по сюжету Саул приходил к волшебнице переодетым, так чтобы она его не узнала, но его нельзя не узнать. Он царь, и притом настоящий библейский царь-пастух. Но занавес упадет, фигура быстро изменяет свое положение: Саул лежит ниц перед явившейся тенью Самуила. - Саула теперь все равно что нет, но зато какого видите Самуила в саване!.. Это вдохновеннейший пророк, на раменах которого почиет сила в лице, величие и мудрость. Этот мог "повелеть царю явиться и в Вефиле и в Галгалах".

- И это будет опять Иван Петрович?

- Иван Петрович! но ведь это не конец. Если попросят повторения, - в чем я уверен и сам о том позабочусь, - то мы вас не станем томить задами, а вы увидите продолжение эпопеи.

Новая сцена из жизни Саула будет совсем без Саула. Тень исчезла, царь и сопровождавшие его вышли; в двери можно заметить только кусок плаща на спине последней удаляющейся фигуры, а на сцене одна волшебница...

- И это опять Иван Петрович!

- Разумеется! Но ведь вы перед собою увидите не то, как изображают ведьм в "Макбете"... Никакого столбнякового ужаса, ни ломки, ни кривляний, но вы увидите лицо, которое знает то, что не снилось мудрецам. Вы увидите, как страшно говорить с выходцем из могилы.

- Воображаю, - отвечал я, будучи всемерно далек от мысли, что не пройдет трех дней, как мне приведется не воображать, а на самом себе испытывать такую пытку.