Бес смертный   ::   Рыбин Алексей

, there’s too much noise

Don’t you people ever wanna go to bed?

Just cause you feel so good, do you have

To drive me out of my head?

I said, hey! you! get off of my cloud

Hey! you! get off of my cloud

Hey! you! get off of my cloud

Don’t hang around cause twos a crowd

On my cloud baby…

Про меня это поет Джаггер или про нее? Неважно.

Я знал наверняка, что оборачиваться мне нельзя. Я не должен видеть то, что лежит за мой спиной, то, что плавает в луже крови рядом с кроватью. Это категорически запрещено. Кем? А хрен его знает. Запрещено, и все. Есть такие вещи, которые просто нельзя делать. Никогда и никому.

Я посмотрел в окно – там не было ничего. Только солнечный свет – ни улиц, ни домов, ни машин, ни неба. Я и представить себе не мог, что такое бывает – солнечный свет и ничего больше.

И я знал, что должен выйти туда, в этот свет.

Но мало ли что и кому я должен! Я, выебавший саму смерть, неужели я не смогу обернуться и еще раз увидеть себя того? Себя вчерашнего?

«Нет альтернативы, – пронеслось в голове. – Ты должен идти вперед».

«А хер вам! – сказал я. – Я всегда шел туда, куда хочу. И альтернатива тоже есть всегда».

Никакой картинности, никакой напыщенности. Я мог повернуть голову медленно, красиво, размышляя, что же меня ждет за такое откровенное нарушение сложившихся и закосневших правил.

Но я не стал размышлять, обернулся – и все.

Свет сзади, за окном, погас.



Умрем за попс!

Свет сзади, за окном, погас.

Я смотрел на полки с дисками, на кожаный диван, на старенький «Гибсон», притулившийся в углу.

Обернулся.

За окном в черноте января плавали крупные хлопья снега.

Вот ведь говорили тебе – иди в сторону света…

Какого света? О чем, бишь, я?

Свет нужно включить, это точно.

Я нажал на кнопку настольной лампы, посмотрел на часы. Половина десятого. Пора двигать, а то заполночь заявляться в гости как-то не слишком вежливо. Особенно в первый раз.

Я натянул свои любимые сапоги, прошелся в них, потопал – в этом сезоне еще не носил, сапоги чуть ссохлись, ужались, ну да ничего, разносятся…

Надел черный военный свитер, заправил под него хвост седеющих волос. От греха. Береженого Бог бережет.

Посмотрел на себя в зеркало. Ничего, для дамы под сорок – в самый раз.

Вчера она раскраснелась, подпила малость, а Русанов все заливался: «Не пой, красавица, при мне…» Зазвала в гости – ну что же, сама напросилась. Поглядим, как она себя поведет в приватной, хе-хе, беседе…

Возьму такси – деньги какие-то еще есть. Вот завтра с Отцом Вселенной встречусь, он мне за шаманку должок отдаст – как-нибудь проживем.

Ну что же, Татьяна Викторовна Штамм, таинственная – впрочем, не слишком таинственная – незнакомка, берегись. Иду на вы! Еще она вчера говорила, что простыни у нее – фиолетовые…

Застегнул на поясе карабин CD-плейера, накинул кожаную куртку с тиснением на спине «Умрем за попс!» и вышел в зимнюю ночь.