Беспокойная юность (Повесть о жизни - 2) :: Паустовский Константин
Страница: 121 из 124 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕАх, сердце женское, как оно беспечно! 22.05.10 - 21:54 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Беспокойная юность (Повесть о жизни - 2) :: Паустовский Константин
Из дальнейшего разговора выяснилось, что два раза в неделю к Шуйскому приходит из Богова бывшая просвирня, престарелая Василиса, кое-как прибирает, колет дрова и готовит старику кашу. Шуйский нашел баночку из-под крема "Метаморфоза" с чернилами и начал писать. При этом он ворчал на новые времена: -- И говорят нынче и пишут как-то по-татарски. Кругом завели какую-то романовскую чушь! Таксаторы, мелиораторы! Говорят, Николашка распутного мужика за стол с собой сажает. А тоже считается -- царь! Пащенок он, а не царь! -- Зачем вы лицо закутываете ватой?-- спросил я. -- Я его йодом мажу, а потом, понятно, обкладываю ватой. -- Зачем? -- От нервов,-- коротко ответил Шуйский.-- Ну вот, прочитайте и поставьте свой подпис. Он подал мне бумагу, исписанную четким старинным почерком. Там до пунктам были перечислены все условия жизни в разрушенном доме. Особенно запомнился мне один пункт: "Я, упомянутый Паустовский, обязуюсь плодами из сада фруктового не пользоваться в рассуждении того, что оный сад сдан на корню ефремовскому однодворцу Гаврюшке Ситникову". Я подписал эту странную и совершенно ненужную мне бумагу и спросил насчет задатка. Я понимал, что глупо отдавать деньги за дом, где я все равно жить не буду. Но нужно было доиграть роль до конца. -- Какой там задаток!-- сердито ответил Шуйский.-- Ежели вы действительно дворянин, то как вы о таких вещах упоминаете! Приедете -тогда и сочтемся. Честь имею кланяться. Не провожаю -- простужен. Прикройте поплотнее дверь. В Ефремов я шел пешком, и чем дальше я отходил от Богова, тем фантастичнее представлялась мне эта встреча. В Ефремове Варвара Петровна подтвердила мне, что этот старичок действительно последний князь Шуйский. Правда, у него был сын, но лет сорок назад Шуйский продал его за десять тысяч рублей какому-то бездетному дольскому магнату. Тому нужен был наследник, чтобы после его смерти огромные имения -- майораты -- не распылились среди родни, а остались в одних руках. Ловкие секретари дворянских присутствий нашли магнату мальчика хороших кровей -- Шуйского, и магнат купил и усыновил его. Был тихий снежный вечер. В висячей лампе что-то тихонько жужжало. Я задержался после обеда у Рачинских, зачитался книгой Сергеева-Ценского "Печаль полей". Рачинский писал за обеденным столом свои советы женщинам. Написав несколько слов, он откидывался на стуле, читал их и ухмылялся,-- очевидно, все написанное очень ему нравилось. Варвара Петровна вязала, а гадалка, забившись в кресло, думала о чем-то, глядя на свои сложенные на коленях руки с бриллиантовыми кольцами. Вдруг кто-то сильно застучал в окно. Все вздрогнули. По тому, как стучали -- быстро и тревожно,-- я понял: что-то случилось. Рачинский пошел открывать дверь. Варвара Петровна перекрестилась. Одна только гадалка не шевельнулась. В столовую ворвался Осипенко -- в пальто и шапке, даже не сняв калош. -- В Петербурге революция!-- крикнул он.-- Правительство свергнуто! Голос у него осекся, он упал на стул и заплакал навзрыд. На мгновение наступила полная тишина. Было только слышно, как, судорожно глотая воздух, совсем по-детски плачет Осипенко. У меня бешено заколотилось сердце. Я задыхался и почувствовал, что и у меня слезы текут по щекам. Рачинский схватил Осипенко за плечо и крикнул: -- Когда? Как? Говорите! -- Вот... вот...-- бормотал Осипенко и вытащил из кармана пальто длинную и узкую телеграфную ленту.-- Я только что с телеграфа... Вот здесь все... все... Я взял у него ленту и начал читать вслух воззвание Временного правительства. Наконец-то! Руки у меня дрожали. Хотя за последние месяцы вся страна и ждала событий, но удар был слишком внезапный. Здесь, в сонном и занавоженном Ефремове, было особенно глухо. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|