Беспокойство   ::   Мамедгулузаде Джалил

Не об этом речь! Вечером мы поужинали и легли спать. Я-то, признаюсь, не очень верю во всякие вещие сны, но в ту ночь приснилось мне, что наш Мешади-Кязим скончался. Наутро проснулся, встал, но никому ни слова. Вы-пили чаю и вместе с Мешади-Алекбером пошли на базар. Я всячески старался забыть о сне, не придавать ему значения, но ничего не получалось. Что бы ни делал, чем бы ни занимал се-бя, а сон все не выходил из головы. Видя такое, я взял да пос-лал в Нахичевань срочную телеграмму. До самого вечера я бродил как потерянный, не знал, что и делать. И еда мне от-рава, и питье мне не впрок! Кое-как провел ночь, наступило утро, а ответной телеграммы нет так нет. Прождал до полудня. Уже к обеду вошел почтальон и передал мне телеграмму. Распечатал, читаю. Телеграмма из дому, написана от имени ма-тери и гласит: немедленно выезжай в Нахичевань. Тут я сов-сем остолбенел. Ну, незачем вас мучить, скажу вкратце, что в тот же день собрался я и пустился в путь. На другой день ве-чером я был уже в Нахичевани. Ну и бессовестные же люди!.. Оказалось, что и Мешади-Кязим жив здоров и все остальные находятся в полном здравии. У нас должна была состояться одна сделка насчет сада; хозяин сада хотел отдать его друго-му. Если бы я приехал с опозданием, то наверняка мы лиши-лись бы сада. Вот и представьте себе, что я пережил за эти несколько дней. В общем, одно скажу, самое тяжелое в жиз-ни - это беспокойство!

Прошло уже целых четыре часа. Трое гостей встали и, поп-рощавшись с хозяевами, вышли из гостиницы и пошли своей дорогой. И, идя по улице, каждый из них все повторил про себя:

- Да, ничего нет на свете тяжелее беспокойства!

Оставшиеся в гостинице Мешади-Гейдар, Мешади-Гулам-Гусейн и Мешади-Мамед-Багир разделись и легли спать, при этом они говорили друг другу:

- И в самом деле, препротивная вещь беспокойство!

А что касается переодетого полицейского агента, то он до-вольно долго слонялся вокруг гостиницы, чтобы выяснить, с какой целью собрались эти ревнители нации в гостинице, какие политические проблемы они обсуждают и какие затевают за-говоры. Но как он ни усердствовал, ничего не мог понять и угадать, и находился поэтому в сильнейшем беспокойстве.

Воистину, ничего нет на свете более невыносимого, чем беспокойство!..

1916