Биг Сюр (Big Sur)   ::   Kerouac Jack

Тем временем я узнаю, что два моих товарища изучают содержимое корзины, наполненной едою Хищников и предназначенной для нас, один из них проницательно говорит: «В нашем сахаре волдыри», имея в виду тот факт, что Хищники подложили свои волдыри в наш сахар, чтобы мы «умерли», только вместо того, чтобы умереть по-настоящему, мы будем отправлены в Подземные Грязи, где по горло в дерьме будем толкать огромные стонущие колеса (а вокруг маленькие двухголовые змейки), чтобы дьявол с длинными ушами мог добыть свой «Лилово-Алый Квадратный Камень», секрет всего Царства – Заканчивается все стонами и попытками пробиться сквозь человеческие трупы, в том числе и твоих родных, плавающие в липкой грязи – Если тебе это удалось, думаю, становишься одутловатым Хищником и похабно медленно совокупляешься на свалке наверху, или дьявол просто выдумывает Хищников и все остальное, что существует вне подземного Ада – «Кому фасоли?», слышу я свой голос, превращающийся в звук удара! Я проснулся – В этот момент Эллиот ударил ножкой по крыльцу! – Я-то просмотрел! – Он это нарочно делает, он знает все, что происходит! – Господи, зачем же я привез сюда этих людей и почему именно в эту ночь с этой луной этой луной этой луной?

Я вновь встаю и брожу туда-сюда, и пью воду из ручья, грузные тела Дейва с Романой неподвижны в лунном свете, как будто притворяются, «Сволочь, занял мое единственное спальное место» – Я хватаюсь за голову, я так здесь одинок – В страхе возвращаюсь в хижину к зажженной лампе, изыскивая способ обрести контроль над собой, курю, пытаюсь вытряхнуть последнюю красную каплю из протухшей бутылки, где был портвейн, безрезультатно – Теперь когда Билли спит, и так спокойна, и так тиха, я подумываю о том, не смогу ли я уснуть, если лягу рядом и обниму ее – Так и делаю, влезая прямо в одежде, которую надел, боясь сойти с ума голышом или потерять возможность сбежать отсюда в любой момент, в обуви, она чуть всхлипывает во сне, но не просыпается, когда я обнимаю ее со своим бессонным возбужденным взглядом – Ее светлая плоть в лунном сиянии, бедные светлые волосики так аккуратно вымыты и расчесаны, женственное маленькое тело, не менее тяжелое «в нтске» , чем мое, но, как тростник, тоненькое; со слезами на глазах смотрю я на ее плечики – Я готов разбудить ее и все рассказать, но ведь только напугаю – Я сотворил непоправимое зло («Небобродимое дно!», выкрикивает ручей) – Все мои собственные слова вдруг оказываются бормотанием, так что невозможно уцепиться за смысл ни на минуту, вернее ни на секунду, для того чтобы увенчались успехом мои попытки взять себя в руки, контролировать себя, дребезги миллионов ментальных взрывов разбивают каждую мою мысль на миллионы частичек, и ведь это казалось мне таким прекрасным, когда я впервые ощутил это под действием пейотля и мескалина, я сказал тогда (все еще невинно играя в слова): «О проявление множественности, это на самом деле можно наблюдать, это не просто слова», но сейчас это: «Ах кезеламаройот ты рот» – И к рассвету мое сознание все из потока взрывов, которые становятся все громче, а частицы все «множественней», а порой звук и цвет просто сливаются в оркестровых и радужных взрывах.

Кроме того, на рассвете я трижды почти что забывался сном, но мешала потливость ( и это воспоминание заставляет меня понять, что и сейчас я не знаю толком, что со мной было в Биг Сюре), мальчишка умудрился стукнуть ногой в самый момент приближения сна, чтобы мгновенно разбудить меня, и вновь бессонница, вновь ужас, который в конечном итоге суть порождение слов, чертовски хорошо демонстрирующих мне, чтo я заслужил своими прежними радужными книжными разглагольствованиями о страданиях других.

Книги, раскниги, эта болезнь породила во мне желание, в случае если выкарабкаюсь, стать веселым мельником и навсегда заткнуть свой большой рот.