Бобе Лее   ::   Садовский Михаил

Потерял, не ведая,

Что за это будет.

Что другие беды

Сразу мать забудет.

Что за эту дерзость

Крепко буду бит,

Что потом до смерти

Будет не забыт,

Не забыт до смерти

В памяти худой,

Ножичек посветит

Мне такой бедой.

Вот поди ж ты ведай

Сколько бед трясло,

А такие беды

Горше, как назло.

Что же тут поделать,

Как мне мама быть,

Видно нет предела

Плакать и любить.

x x x

О чем м ы с мамой говорили,

Когда свой тощий суп варили...

О чем с ней говорим теперь,

Полуоткрыв немую дверь.

Годы нас сближают все сильнее,

Мне с тобой все проще говорить,

Но о многом я сказать не смею,

Без чего на свете не прожить.

Значит, скоро-скоро будем вместе,

И настанут годы прозапас,

Волновать с земли не будут вести

Только то, что уместилось в нас.

Ты тогда , наверное сумеешь

Сделать, чтоб сумел тебя понять,

Чуждое и горькое отсеешь,

Ни на что не станешь мне пенять.

Мама, как тебя мне не хватает,

Значит, снова начинаю путь,

Но встречает утро хомутами,

Чтобы нашу встречу оттянуть.

x x x

По-башкирски дома вьюга

Ходит в беленьких носках,

Побелела вся округа,

Поновела на глазах.

Всюду белые бурнусы,

Ледяные газыри,

И следов неясных бусы

С травкой желтою внутри.

Может, это след надежды,

Не нашедшей адресат,

Может, белые одежды

Подарить и ей хотят.

Фиолетовые дали

Полуслов и штемпелей

Разобрать уже едва ли

В белоснежности полей..

Вот бы было, как хотела,

Распустить носочки в нить,

Все, что было - улетело,

Все, что можно - сохранить.

Но покрыто белым мраком,

Что хотела, как звала,

За оврагом с Аркам аком

До фронтов страна легла.

Ожиданье, ожиданье

Колко, как кристаллы льда,

Только весточка из дали

Ненароком иногда.

Мама, разве это было?

Как остались живы мы?

Ничего не сохранила

Только письма той зимы...

x x x

До чего морозно !

От ледовой пыли

Свет молочно-белый,

Лунно-голубой,

Мы в хатенке печку

Крепко натопили

В ней угар остался,

А не мы с тобой.

Коротаем время

На тропе скрипучей,

А с угаром вместе

И тепло ушло,

У тебя терпенье

Есть на всякий случай,

Лишь немного грусти

Добавляет зло.

Расскажи мне снова,

Как зимой ходила,

На троих сестричек

Лишь одно пальто,

Под горой застыла

Белая, как льдина,

Растопить не сможет

Белый плен никто.

И откуда только

Набралась ты силы,

Что тебя держало,

Что вело тебя?

Ах, спросить бы раньше

Что тут у могилы,

Где сквозь прутья ветер

Голосит, трубя.

Мама, мама, помнишь,

Как клинок поземки

По пути, не глядя,

След наш заносил,

А порой гуляли

Мы с тобой до зорьки,

Но найти былое

Не достанет сил.

x x x

Как болело и гремело

Ни на день пожар не стих,

Провиденье так велело:

За тебя и за других.

И осколки в нас летели,

Угрожая на лету,

Эти годы, в самом деле,

Может, где-то нам зачтут.

Мама, ты мне говорила,

Что большая книга есть

В ней рожденье и могила,

За позор - по делу честь.

И не сразу, но сбывалось,

А вопрос терзал опять:

Разве стоит даже малость

Жизни попусту отдать?!,

Что возмездье - только радость

На мгновение, на час,

Эх, была бы мама рядом,

Я б ее спросил сейчас:

Не жалеешь, что болело

И горело за других,

И какое в жизни дело

Выше горестей твоих?!,

x x x

Мне нравились стихи

Афанасия Фета,

Вот это,

например,

И еще - вот это.

Но меня на уроке

Приводили в чувство:

"Это искусство для искусства!"

Ну, и что же в этом плохо,

Спрашивал я наивно снова

И вылетал в коридор опять,

Получив по сочинению...

пять,

Но...