Брат мой, враг мой   ::   Уилсон Митчел

Он проснулся рано, полежал, уставясь в потолок, потом одним рывком соскочил с кровати. Этот большой дом всего несколько недель назад был куплен для Волрата его секретарем заочно, по телефону. Указания были следующие: «Что-нибудь приличное, вот и всё. Побольше комнат, хорошо оборудованная кухня и кладовые, не меньше трех ванных, уединенное местоположение, но не слишком далеко от города. Если из окон будет красивый вид, тем лучше, но в общем это не имеет значения». Для Волрата ничто не имело значения, кроме авиационного завода, который он недавно присоединил к своей коллекции промышленных предприятий.

Он встал, как обычно, ощущая в душе какой-то осадок, словно от неизлитой накануне злости, и непонятное беспокойство, которое вынуждало его спешить, спешить, спешить, будто в состязании на скорость, не зная, что за приз он получит, если победит, и какая кара его ждет, если он проиграет. Он всегда просыпался с таким ощущением. Сколько он себя помнил, они никогда не покидало его. Это был один из признаков, по которым Волрат, пробуждаясь, узнавал самого себя.

Его слуга Артур давно уже был на ногах. Волрат с вежливым безразличием бросил «доброе утро», потом быстро и безмолвно съел завтрак. Перед домом на длинной асфальтовой дорожке под солнцем чудесного утра блестел ожидавший его автомобиль. И только сев за руль, Волрат начал испытывать некоторое умиротворение.

На длинном низком открытом «кэнинхеме» он развил слишком большую скорость для такой дороги, но всё же держался известного предела, чтобы грузную машину не бросало из стороны в сторону. Она летела вперёд, как ярко-голубая игла, пыль вилась за ней толстой бурой нитью. Волрат постепенно успокаивался, с удовольствием ощущая мягкие толчки шин, рокот мотора и хлещущий ветер. Надо было чем-то дубасить по всем своим пяти чувствам, чтобы утолить жадное нетерпение, в последние годы неизменно овладевавшее им каждый раз, когда он затевал какое-нибудь предприятие.

В течение нескольких недель со дня своего приезда Волрат позволил себе быть чем-то вроде ученика при инженерах, перешедших к нему по наследству от прежнего владельца. С нынешнего дня он намеревался взять власть в свои руки, Он обладал гораздо большей уверенностью в себе и более твердым сознанием своего финансового могущества, как унаследованного, так и благоприобретенного, чем многие люди вдвое старше его. Но в это великолепное утро он чувствовал себя юным и знал, что таким останется на всю жизнь. Он неуязвим. Вот если сейчас, сию минуту он поддастся порыву и разобьет машину о придорожное дерево, то нет сомнения, что он выскочит из-под обломков без единой царапины и как ни в чём не бывало зашагает дальше.

Шоссе прямой серой полоской убегало на юг, то вздымаясь, то опускаясь между буйно зеленеющими холмами фермерских земель. Проезжая по самому центру страны и мысленно видя на тысячи миль в ту и другую сторону, Волрат чувствовал себя всемогущим. Слева под утренним солнцем лежали зеленеющие квадраты полей вперемежку с амбарами, силосными башнями; они тянулись к востоку, через сотни дымных городишек, подступали к мириадам мерцающих окон Нью-Йорка и перекатывались дальше, к тонущему в солнечной дымке побережью Ист-Хэмптона. Волрат знал каждый дюйм этих пространств. Справа до горизонта расстилались пастбища, за ними – две тысячи миль пшеничных полей, потом терриконы возле шахт и горы, горы до самого Сан-Франциско. И всюду вокруг, на всем континенте, Волрат чувствовал приглушенное кипение людской деятельности. Казалось, скрытая жизненная энергия страны заставляет трепетать прозрачный утренний воздух.