Царь Давид   ::   Мессадье Жеральд

Корни одного дерева разрастались, а корни старого становились корявыми и черными. Самуил открыл глаза и застонал. Старое дерево являлось символом порочной крови. Самуил глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Он понял свой сон и свои первые слова пробуждения. Его ожидало огромное испытание. Нужно было вырвать с корнем старое дерево. Между тем это он, Самуил, посадил его. Это дерево было домом Саула. Сын Киса Вениамитянина стал царем с благословения Самуила.

К тому же сон был несвоевременен. В этот самый час Саул боролся против амаликитян, и Самуил не получил из Вифлеема еще ни одной новости о сражении, развернувшемся на юге.

Он осторожно потянулся под одеялом из овечьей шерсти, чтобы избежать судорог. Тусклый проблеск в отверстии на верхушке шатра и просочившийся сквозь щель холодный воздух, наполнивший помещение свежестью, сообщили ему о том, что пришел рассвет.

В античном городе Вифлееме в месяц пейсах было холодно. Он повернулся к своей жене Мириам и увидел только длинный полог под шерстяным одеялом цвета сырой земли. Она покинула их дом в Рама, чтобы сопровождать его в ежегодном путешествии, поскольку не могла жить без него. Пророк приподнялся, опершись на локоть. Раб спал у ног Мириам, свернувшись клубком под своим одеялом. До Самуила доносились голоса, приглушенные двойной толщиной шатра. Он сел, взял посох, стоявший рядом с кроватью, с трудом встал на ноги и влез в сандалии. Шорох соломы и движение воздуха разбудили Мириам.

– Это только рассвет. Ты не поешь? – спросила она.

Он, не отвечая, приподнял полог и вышел. Холмы, равнины Иудеи зеленели под серым небом, молодые колосья и огороды, и фруктовые сады рядом с городом. Вблизи заросли миндальных деревьев с лепестками, ослабленными порывами ветра, дрожали под шквалом снега, источая горьковатый запах.

– Твой плащ, – окликнула его Мириам из шатра. Он схватил свою одежду и оделся, не оборачиваясь.

– Я подогреваю молоко, – добавила она. Самуил редко разговаривал с ней, но она знала, что он ее слышит. Он избегал ее взгляда, как тогда, когда она была молода и красива. Она больше не обижалась.

– Ты будешь всегда молодой и красивой, – сказал он ей, когда она однажды упрекнула его, и напомнил, что она не должна отвращать его от Всемогущего, так как он – Великий провидец. А взор пророков должен созерцать только Всемогущего.

Два охранника, иудеи из Вифлеема, преклонили перед ним колени и поцеловали ему руки. Новости, которые они спешили сообщить, очевидно, были хорошими, так как ликование переполняло гонцов. Саул вопросительно посмотрел на них.

– Пророк! Саул победил! – закричали они, воздев к небу руки и запрокинув в экстазе лица с сияющими влажными глазами.

– Саул и его сын Ионафан! Они победили амаликитян. Агаг, царь амаликитян… Саул заключил его в тюрьму.

Он каждому положил руку на плечо.

– Всемогущий с нами, – сказал он просто.

Они вгляделись в его глаза и нашли их также полными слез, взяли его за руки и поднесли их к своим губам.

– Значит, Агаг не мертв? – спросил Самуил.

– Мы не знаем.

– Где вестники, которые вас известили?

– Они уехали разносить весть дальше. В Иерихон сначала.

Его спокойствие, которое казалось бесконечным, было нарушено. А их радость плохо сочеталась с молчаливостью старца.

– Пророк, ты божий человек! – воскликнули они, чтобы нарушить повисшую тишину. – Ты устроишь празднования?

Он склонил голову, затем, вновь овладев собой, поднялся на холм и встал рядом с жертвенником Абрахама. Жертвенник был округлым, так сточился камень, но он до сих пор оставался на месте. Его установил первый из царей, раскинувший здесь свой шатер, и это было место Яхве, дух которого витал над холмом. Всемогущий обитал здесь.