Сокровище Китеж-града   ::   Солнцева Наталья

Она выдавливала свою боль по капле, скупо, словно боялась расстаться с ней. Капли сливались в ручейки, которые в очередной дождливый вечер разразились бурным потоком рыданий, жалоб, проклятий и смеха. Такого «водопада» сыщику до сих пор видеть не приходилось. Он убедился, что Ева — женщина воистину необыкновенная, которая и плачет и смеется со вкусом и знанием дела.

Однажды, случайно заскочив днем домой, Славка застал Еву за уборкой. Она надела синий мамин фартук с оборками, вытащила пылесос, швабру, вьетнамский веник с длинной ручкой и принялась выскребать отовсюду пыль, до которой у хозяина не доходили руки. Жизнелюбие Евы пускало первые робкие ростки.

Вскоре она взяла на себя обязанность готовить еду и делала это с таким вдохновением, что через месяц сыщик заметил изрядный слой жирка на своей талии. Он с трудом застегнул джинсы и дал себе слово возобновить утренние пробежки.

Ева со странным, даже болезненным удовольствием погрузилась в мир искусства и древней истории. Славка понимал, что таким образом она пытается отгородиться от жизни, забыть о нанесенных ею ранах. Она словно ждала чего-то, как куколка ждет первых теплых деньков, чтобы превратиться в бабочку.

Ева продолжала давать частные уроки испанского, в основном по вечерам, и теперь ее общение с господином Смирновым ограничивалось выходными днями. Сыскное дело не знает суббот, воскресений и праздников, поэтому Славка старался каждую свободную минутку уделить Еве. Он покупал ей разные женские мелочи, сладости, цветы, водил на художественные выставки и театральные премьеры. К театру Ева оставалась равнодушной и призналась, что смотрела спектакли, только чтобы не обидеть Смирнова. Выставки же приводили ее в восторг. Она могла часами стоять у какого-нибудь пейзажа или скульптуры, пока сыщик изнывал от скуки.

— Тебе нравится? — спрашивала она, оторвавшись от очередного шедевра. — Смотри, какие линии, какое смелое сочетание красок!

— Мм… — многозначительно отвечал господин Смирнов, подавляя зевоту. — Ничего вещица.

— Что бы ты понимал?! — воздевала она руки и тащила его пить шампанское с мороженым.

У нее появилась новая страсть — шампанское с мороженым — и новый стиль одежды — «персидские» шелковые и бархатные наряды: шаровары, штанишки в обтяжку, блузки с широкими рукавами и длинные накидки. Пожалуй, она пока что не рискнула приобрести только тюрбан.

Близких друзей у Всеслава не было. Приятели, бывшие сослуживцы, бывшие сотрудники охранных фирм, где ему довелось поработать, — вот и весь круг знакомых. Пару раз он пытался пригласить Еву в гости к одному из приятелей, но она вежливо отклоняла его предложения.

— Прежде и ходить в гости, и принимать гостей составляло традицию семьи Рязанцевых, — сказала она. — Я хочу искоренить все, что напоминает мне о прошлом. И это тоже.

— А почему ты после развода оставила фамилию Олега? — не очень тактично спросил Всеслав.

— Как предупреждение. Чтобы впредь не угодить в похожий капкан. Вот ты, например, разве не собираешься меня использовать?

— Каким образом? — растерялся сыщик.

— Ну… в качестве домохозяйки, например, или сексуальной партнерши. У тебя есть женщина?

— Н-нет…

— Вот видишь?! Мужчине твоего возраста воздержание противопоказано. Значит…

— Ничего это не значит! — возмутился Смирнов. — Мужчины и животные — не синонимы, дорогая Ева. А с домашним хозяйством я прекрасно справляюсь сам. Привык!

— Зачем же ты со мной возишься?

Он хотел сказать, что любит ее, но слова застряли в горле под ее насмешливым взглядом. Да и что такое — «любить»? Если бы его спросили, он бы не смог ответить.

— Ты — наслаждение моей души, — неожиданно для самого себя сказал Славка. — В моем сердце распускаются цветы, когда я смотрю на тебя.