Сокрушительный удар   ::   Фрэнсис Дик

Впереди простиралась луговина, поросшая невысокой, но сырой травой, а на дальнем краю луговины виднелись черные бревенчатые конюшни, лишенные каких бы то ни было архитектурных излишеств. Дождь припустил еще сильнее, бывшие на миссис Сэндерс сапожки тонкой кожи запачкались грязью...

— Нет, это слишком! — заявила она. Я просто ждал. Она явилась сюда по своей воле, я ее не тянул и отговаривать не стану.

— Я все равно увижу его на арене, — сказала миссис Сэндерс. — Хотя так лошадей не покупают. Когда его будут продавать?

— Примерно через час.

— Тогда давайте спрячемся от этого чертова дождя. Спрятаться от дождя можно было только в сравнительно новом деревянном строении, в одном конце которого стояли кофеварки, а в другом находилась стойка. Увидев внутри толпу промокших людей, миссис Сэндерс машинально наморщила носик. Я попробовал взглянуть на бар ее глазами, и мне показалось, что пол гуще усеян пустыми пластиковыми стаканчиками и обертками от сандвичей, чем обычно.

— Джину! — воинственно сказала Керри Сэндерс, не дожидаясь вопросов.

Я улыбнулся ей, надеясь ее ободрить, и встал в очередь к бару. Кто-то плеснул пивом мне на рукав, а человек, стоявший передо мной, брал пять разных напитков и долго препирался с барменом из-за сдачи. Я со вздохом подумал, что дни можно проводить и получше.

— О, Джонас! — сказали мне в ухо. — Неужто ты пристрастился к выпивке, приятель?

Я покосился назад, на маленький столик, за которым сидела недовольная Керри Сэндерс. Человек, стоявший у меня за плечом, стрельнул глазами в ту же сторону и понимающе хихикнул.

— Недурная подстилка, — сказал он.

— Эта дамочка — моя клиентка, — объяснил я.

— Ох, извини! Я не знал.

Поспешные извинения, заискивающая ухмылка, дружеские похлопывания по плечу — все это было очень неприятно, но я понимал, что это от мучительной неуверенности в себе. Я знал его много лет, и мы вместе участвовали во многих скачках. Джимини Белл — бывший жокей-стиплер. Теперь он бродил по ипподромам и кормился подачками. Не приведи господи...

— Выпить хочешь? — спросил я. Джимини просиял. Мне стало его жалко.

— Бренди, — сказал он. — Большое, если можно. Я взял тройное бренди и дал ему пятерку. Он принял деньги с обычной смесью стыда и бравады, видимо, утешаясь мыслью, что я могу себе это позволить.

— Что ты знаешь о конном заводе «Тен-Триз»? — спросил он. Это все равно как спросить, что я знаю об Английском государственном банке. — Мне там работу предлагают.

Если бы это была хорошая работа, он бы меня не спрашивал.

— Какую? — уточнил я.

— Помощником. — Он отхлебнул бренди и поморщился — не оттого, что бренди горькое, а оттого, что жизнь такая. — Помощником главного конюха.

Я ответил не сразу. Работа, конечно, не особенно шикарная...

— Ну, наверно, это лучше, чем ничего...

— Ты думаешь? — серьезно спросил он.

— Главное не то, чем ты занимаешься, а то, что ты собой представляешь.

Он угрюмо кивнул, а я подумал, что, когда заглядываешь в будущее, главное — это то, чем ты был раньше. Интересно, Джимини думает о том же? Если бы его имя не появлялось на страницах спортивных газет в течение десяти лет, он бы ухватился за это место обеими руками, а так ему эта работа представлялась унизительной.

Я увидел за спинами толпы Керри Сэндерс. Она сердито смотрела на меня и выразительно барабанила пальцами по столику.

— Ну ладно, пока, — сказал я Джимини Беллу. — Устроишься — дай мне знать.

— Ага...

Я протолкался к столику. Джин и веселая болтовня смягчили неприятное впечатление от аукциона в целом, и в конце концов Керри Сэндерс вновь сделалась почти такой же веселой, как когда мы выезжали из Лондона. Мы приехали, чтобы купить лошадь для стипль-чеза в подарок молодому человеку.