Час воли божией (сказка)   ::   Лесков Николай Семенович

Тебе, кроме нас да стрельцов, ни с кем говорить непригоже, — потому что твоё дело средь всех людей особливое. Чтоб исправить теперь их как следует, дай их нам — мы от них всю их премудрость доведаем.

Король было совсем согласился отдать старцев боярам, но прослышала опять об этом мамка-полонянка доилица и пришла с клюкой к королю, чтоб его отговаривать.

— Не сердись, — говорит, — ты на бедных пустынников; ведь они одичали и молчат уже много лет. Не хотят они и тебе говорить не по грубости, потому будто дело твоё особливое, а они — не прогневайся — опростилися и тебя мнят не выше всех прочих в создании и в особину на тебя не надеются!

— Значит, глупы они, — отвечал король, — в сём вина тебе: ведь они сюда с твоего совета и позваны.

— Нет, не глупы они, а неопытны: лгать стыдятся, а прямить боятся. Подожди, они при твоём дворе поживут — сполируются и тогда ухитрятся, как сказать про все неразберихою, — скажут так, что ничего не будет тебе и другим неприятного и все будет то, что твоему могуществу надобно. А только ты потерпи и не давай их на допрос своим боярам-советчикам: видишь сам, чай, что старички они очень слабые, — а бояре твои против слабых усилие творить очень усердные: они их возьмут да с большого усердия запытают и замучают до смерти. Мой совет тебе: будь обходительней; призови ты сейчас лучше всего своего гусляра Разлюляя-гудошника — он измигул [5] мужичонко, лядащенький, ни на мир, ни в семью ничего не работает, а одним своим пустобрёхом на свете жив; но зато знает он все разные хитрости и все ходы с подходами. Посмотри-ка, он чего занесёт пустолайкой и враз у старичков правды допросится, — обойдёт их если не лаской, так хитростью.

Доброхот позвал своего плясуна, гусляра Разлюляя-гудошника и сказал ему:

— Ты, лядащий мужик, измигул неработистый, только хари гнёшь да врёшь не знать что пустолайкой, — здесь от тебя до сей поры никакой пользы не было, а теперь я тебя хочу поставить совсем на другую стать. Полно тебе в дураках ходить да ерошиться: я теперь тебе своё государево великое дело приказываю, чтобы ты, как умеешь и ведаешь, допытался у старичков их откровения премудрости: отчего у нас в королевстве не спорится, не ладится.

И закончил король Разлюляю решением:

— Узнаешь премудрость — дам тебе сто рублей, а не узнаешь — велю дать сто плетей. Помни, что моё слово королевское твёрдо, как бог в небеси, — что я сказал, то и станется.



V



Разлюляй-измигул, гулевой мужичонко, шершавенький, повсегда он одет в зипунишечке в пёстреньком — один рукав кармазинный [6] , а другой лазоревый, на голове у него суконный колпак с бубенчиком, штаны пестрядинные, а подпоясочка лыковая, — не жнёт он и не сеет, а живёт не знамо чем и питает ещё хозяйку красивую да шестёрку детей, — на которого ни глянь, сразу знать, что все — Разлюляевичи. Ходит он повсюду болтается, и никто разобрать не может: видит ли он добро в той темноте, что была до Гороха царя, или светится ему лучшее в тех смыслах, какие открылися людям после время Горохова. Никто его не чуждается, а все зовут его «пустолайкою»; но измигул Разлюляй ни на чьи слова не обижается и за лёгким тычком не гоняется, а людей потешает и как устанет врать пустолайкою, то соловьём свистит, то лопочет варакушкой [7] , на руках идёт, боком катится и на всякий на разный манер притворяется.