Большая пайка   ::   Дубов Юлий Анатольевич

Тот сразу же рванул к директору «Москниги», планируя сообщить ему кое-что о механизме снабжения московских спецавтоцентров запчастями, однако директор оказался человеком избалованным, сидел на дефиците уже не первый десяток лет, никаких личных проблем, кроме диабета, не имел и визиты молодых наглецов из какого-то там оргкомитета воспринимал отрицательно. А также он был явно не дурак, и когда Платон начал объяснять директору про международное значение школы, тот с надменной улыбкой поинтересовался, зачем иностранцам русские книги. Нашим? Ну, наши и так перебьются. Подключать тяжелую артиллерию в лице ВП Платон не хотел — по-видимому, успел похвастаться, что они затевают аховую школу-семинар и уже все сделали, — поэтому обратился за помощью к Ларри.

Теишвили подумал, пошевелил усами и решил проблему за два дня. Какая-то его знакомая работала в Центросоюзе и заведовала там именно книжной торговлей.

Ларри связался с ленинградским Центросоюзом, о чем-то договорился, и оттуда в Москву пришло письмо с просьбой выделить дополнительные фонды в связи с проведением мероприятия международного значения. Просьба была удовлетворена, фонды выделены, погружены в вагон и вроде бы даже отправлены в Ленинград. Но прошло уже две недели, а до места назначения они так и не доехали. Во всяком случае, когда Лева пошел получать книги, ему ничего не дали, пояснив: вот когда груз из Москвы придет, тогда и будем разговаривать. Естественно, у него зародилось пакостное ощущение, что ленинградские центросоюзовцы решили пришедшие из Москвы книги заначить для себя, а школе вообще ничего не давать.

Или дать, но такое барахло, которое не только себе не возьмешь, но и на прилавок будет стыдно положить.

— Книгами займутся Ларри и Витя, — решил Платон. — Мы с Мусой пойдем в горком, а остальные сразу поедут в пансионат. Хотя нет, Нина тоже поедет с нами в горком, может, надо будет что-нибудь напечатать. А Ленка — в пансионат.

— Я тоже в пансионат, — подал голос Еропкин, кажется, положивший на Ленку глаз. Ночь, проведенная на коленях Терьяна, ничуть не отразилась на Ленкиной внешности: выглядела она эффектно и, нисколько не смущаясь взглядов идущих по перрону людей, прихлебывала из бутылки пиво, от которого отказался Цейтлин.

Марк тоже с удовольствием остался бы с Платоном в горкоме и уже собирался придумать себе занятие в городе, но Платон, когда все пошли к машинам, придержал его за локоть:

— Мура, я тебе дам список лекторов и числа, когда они приезжают. На месте утрясешь с директором расселение. Под иностранцев у них уже все зарезервировано, а с нашими еще надо повозиться. Чтобы ни в один люкс или полулюкс без моего ведома не селили. Пройдешь по списку и по дням заезда и выбьешь максимум возможного. Просто бери все, что есть. Хорошо, что с тобой Еропкин едет, он, если что, позвонит куда надо. Прямо сегодня возьми ключи от двух люксов — самых лучших — и держи у себя. Один запишешь на оргкомитет, второй — на мое имя. Ленку и Нину посели в разных номерах. Но в двухместных.

Марк хотел было упомянуть о люксе и для себя, но подумал, что с этим он разберется сам, быстро оценил, что означают на деле квартирмейстерские функции, и промолчал.

— И еще, — продолжал Платон. — У Сергея будут все деньги, надо взять сейф и положить туда. Как только поселишься, позвони, — он сунул Марку бумажку, — и продиктуй все номера комнат.

* * *



Пансионат производил впечатление. Недавно отстроенный, он находился прямо на берегу. Сразу за ним начинался и тянулся куда-то в глубь суши сосновый лес, сиявший в лучах утреннего солнца. От центрального входа в разные стороны разбегались следы лыж. В холле было чисто, светло, и над регистратурой уже висело полотнище с надписью «Приветствуем участников международной школы-семинара».