Сорвать банк   ::   Гарднер Эрл Стенли

— Все в порядке, Берта? — спросил я.

— Все хорошо, только у меня ноги подкашиваются.

Нет пищи — нету сил! Эти доктора высушили меня.

Мужчина у иллюминатора показал часы на запястье и слегка постучал по циферблату. По его часам до отлета оставалось три с половиной минуты.

— Мои, — сказал он, — ходят с точностью до секунды.

Берта повернула к нему голову.

— Да, я знаю, — проговорил я, — ее часы немного отстают. Видите, мои тоже абсолютно точны. Я их сверил в аэропорту. — Я вытащил свои карманные и показал ему: они показывали то же время, что и у него.

Пассажир у иллюминатора собрался что-то сказать, но передумал и отвернулся к окну.

Взревели моторы, какой-то опоздавший тип взбежал в последний момент на борт.

Берта Кул посмотрела на свои часы, повернулась ко мне с недоумением и закипающим гневом. Две минуты и пятнадцать секунд спустя самолет начал выруливать на взлет.

Когда мы оторвались от земли и рев двигателей превратился в мерный укачивающий гул, Берта начала клевать носом. Мужчина наклонился ко мне, его губы чуть ли не приникли к моему уху:

— Вы все правильно сообразили насчет времени, не так ли?

— Да.

Он рассмеялся:

— Вы меня извините, но я… интересуюсь психологией.

— Интересный предмет.

— Вы были в санатории в Спрингсе?

— Не я, леди.

— Я слышал, как леди прошлась насчет докторов.

Достаточно сильно было сказано.

— О, да. Леди это умеет.

Мужчина у иллюминатора стал смотреть в окно. Потом снова повернулся ко мне:

— Леди на диете?

Я утвердительно кивнул.

Устроился поудобнее в кресле. Но что-то мешало закрыть глаза. Пассажир-психолог вновь повернулся ко мне, и я ощутил на себе его взгляд. Без сомнения, он сосредоточенно разглядывал меня. Я открыл глаза. Он поспешно отвел свои.

Я жестом попросил его пригнуться поближе и прошептал:

— Доктор хочет, чтобы она умерила свой аппетит. У нее был грипп и воспаление легких. Она сбросила чуть ли не сотню фунтов. Доктор советует нынешний вес сохранить.

Она никогда себе ни в чем не отказывала. И любит поесть.

А сейчас оставьте меня в покое и дайте поспать.

Он сначала, казалось, удивился, затем рассмеялся.

— О’кей, — сказал он.

Я подремал как раз до того момента, когда мы начали снижаться. Мужчина рядом со мной похлопал меня по колену.

Двигатели уменьшили обороты, а он, понизив голос, торопливо спросил:

— И долго она существовала со своим чудовищным весом?

— Не знаю.

— Вам предстоит нелегкий труд — удерживать ее в рамках…

— Мне — нет.

— Вы разве не родственники?

— Нет.

На мгновение он показался мне разочарованным. Потом я услышал от него интересное предложение:

— Я смогу помочь вам и одновременно провести интересный психологический опыт, если вы, разумеется, согласитесь… Держу пари, давно уже ни один мужчина не обращал на нее внимания как на женщину. Я немного поухаживаю за ней… на этой стоянке… А вы понаблюдайте. Увидите, что произойдет.

— Только не под мою ответственность.

— Мне бы хотелось попробовать как психологу. Это будет интересно.

— Ладно. Дерзайте.

Самолет плавно приземлился. Стюардесса объявила:

«Стоянка десять минут». Большинство пассажиров потянулось к выходу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Берту.

— Я слаба, как котенок.

— Этого следовало ожидать… после болезни.

— Я проголодалась! Хочу плитку шоколада.

Она прошла в зал ожидания, увидела киоск, пересекла зал и купила две плитки шоколада.

Мужчина, тот, что сидел у иллюминатора, подошел к Берте и что-то ей сказал.

Берта устремила на него свои твердые как алмаз глаза. Он одобрительно отозвался о ее костюме, затем вроде бы собрался отойти, но передумал и что-то добавил еще — такое, от чего Берта заулыбалась.

Я купил газету и стал изучать заголовки.