Соучастница   ::   Тома Луи

Филипп вновь воспрял духом.

– Я в отличной форме. Доказательство…

Он вскочил на ноги, исполнил замысловатый пируэт и снова сел.

– В таком случае, – сказал Робер, не любивший преувеличений, – если это был лишь предлог, чтобы выпить без меня, я тебя оштрафую.

Он взял бутылку виски и поставил на стол еще два стакана.

– Выпьешь вместе с нами.

Люсетта плеснула себе вина. Зажгли сигареты. Филипп поднял свой стакан.

– Ваше здоровье.

– За тебя, старина… и за здоровье твоей опаздывающей половины.

От мрачного и непроизвольного юмора, содержащегося в последней фразе, по спине у Филиппа вновь пробежал холодок, но Люсетта, чокаясь, очень удачно переменила разговор:

– И за успех вашего большого путешествия.

Путешествие… Бразилия… Стоило только Филиппу услышать это, как парализовавшее его наваждение тотчас прошло.

– Вы уже знаете?

– Мне Робер рассказал.

– Ты, по-моему, не делал из этого тайны.

– Конечно, нет. Просто, мы хотим осуществить нашу давнюю мечту.

– Ты говоришь «мы». Жена едет с тобой?

– Разумеется.

– Как ей повезло!

Люсетта округлила глаза, как девчонка, пришедшая вдруг в неописуемый восторг.

– Рио… Карнавал… Вскарабкаться на самый верх Сахарного пика… Забраться в самую глубь Мато Гроссо, [1] проплыть по Амазонке, встретиться с индейцами…

Робер ехидно улыбнулся.

– Дорогая сестричка, если бы Филипп был холостяком, ты сразу бы вышла за него замуж.

– О! – возразила Люсетта полушутя-полусерьезно. – Если бы я и вышла за него, то, конечно, не только из-за Бразилии.

– Остановитесь, а то вы заставите меня покраснеть. Все трое рассмеялись, однако искренний, без всяких задних мыслей смех был только у Робера.

– Вот они каковы, эти писатели. С их гонорарами можно запросто отправиться в любой конец света.

– Кто бы жаловался! – парировал Филипп.

– Да. Я не жалуюсь. Игрушки стоят все дороже и все лучше распродаются. И потом, мне нравится заниматься всеми этими заводными машинками, радиоуправляемыми самолетиками, куклами… да, да, куклами тоже.

Он руководил фабрикой игрушек, которую унаследовал от отца, и можно было только догадываться, то ли это она способствовала сохранению у него души ребенка, то ли благодаря душевной молодости он чувствовал себя в этом деле, как рыба в воде.

– Старик, мы только что выпустили новую игру… «Космонавт»… Очень забавно… Я готов играть в нее целый день… Сейчас ты сам увидишь, я схожу за ней…

– Взрослый ребенок! – улыбнулась Люсетта, когда он исчез за дверью.

Затем, более серьезным тоном, спросила:

– Значит, ваша будущая книга родится там?

– В каком-то смысле я еду туда и за этим. Но сейчас еще рано говорить, что там родится…

– Ну, ну, не скромничайте. Уж я-то знаю, что у вас талант…

Она сосредоточенно посмотрела на него.

– Большой талант, Филипп.

– Вы определенно решили вогнать меня в краску.

Польщенный в своем писательском самолюбии, он возмущался только для вида. Алкоголь сделал свое дело, и он, наконец, расслабился. Полностью овладев собой, он чувствовал, что способен сыграть роль без сучка, без задоринки.

Часы в прихожей пробили шесть раз. Филипп забеспокоился:

– Уже шесть. Пора ей быть здесь.

– Да приедет она, еще не так уж и много времени, – заметил Робер, возвращаясь из соседней комнаты с картонной коробкой в руках, на которой была изображена ракета, пересекающая межзвездные пространства.

– Да что она, в самом деле! Уже совсем стемнело…

– Успокойся, не украдут твою дражайшую половину. Филипп продолжал играть, реплики вылетали сами собой.

– Я, возможно, смешон, но я всегда так волнуюсь, когда она садится за руль.

– О! Любовь – это прекрасно! – вздохнул Робер.