Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган   ::   Амаду Жоржи

Зе Канжикинья так и не был найден, зато Дондока с того достопамятного посещения попала под покровительство Правосудия. Она стала владелицей домика в переулке Трех Бабочек, ходит разряженная, а Педро Торресмо окончательно бросил работать. Вот та правда, которую маяк судьи не освещает. Мне пришлось нырнуть в колодец, чтобы найти ее. Впрочем, если уж рассказывать всю правду, ничего не скрывая, придется добавить, что нырять мне очень и очень понравилось, потому что на дне колодца я обнаружил матрас из обезьяньей шерсти, лежа на котором Дондока рассказывает мне после того как около десяти вечера я бываю вынужден прервать ученый разговор с моим уважаемым другом и его объемистой супругой и покинуть их о некоторых проказах почтенного судьи... Но, к сожалению, это уже не для печати...

Теперь вы сами видите, что у меня действительно есть кое-какой опыт не первый раз приходится мне разузнавать всю правду до конца. Понаторев в этом деле, я, памятуя изречение судьи о том, что "наш долг искать правду везде, в любом случае", решил размотать клубок и раз навсегда внести ясность в спорный и трудный вопрос о приключениях капитана. Но здесь не просто клубок, который надо распутать, дело обстоит гораздо сложнее. Внутри клубка есть морские узлы, некоторые нити порваны и концы их висят, встречаются нити другого цвета, подлинные события переплетаются с вымышленными, и, как знать, где во всем этом скрывается правда? Тридцать лет тому назад, в 1929 году, приключения капитана и сама его личность были в центре внимания всего Перипери. То и дело вспыхивали бурные споры, жители предместья разделились на два враждующих лагеря, между которыми едва не вспыхнула гражданская война. Ненависть росла: на одной стороне были защитники капитана, его горячие поклонники, на другой - противники. Во главе последних стоял старый Шико Пашеко, отставной финансовый инспектор. Об этом человеке вспоминают не иначе, как с усмешкой: очень уж он был остер на язык, непочтителен и всегда настроен скептически.

Впрочем, наберемся терпения и не будем забегать вперед - ведь поиски правды требуют не только решимости и твердого характера, но также спокойствия и методичности. В данный момент я нахожусь еще только на краю колодца и соображаю, как лучше спуститься в его таинственные глубины. А старый Шико Пашеко уже тут как тут - выкарабкался из своей могилы, затерянной на каком-то далеком кладбище, и пристает ко мне, старается сбить с толку, запутать.

Отвратительный тип, назойливый, тщеславный, самовлюбленный, вечно он стремился привлечь к себе внимание, выделиться. Он непременно хотел быть первым - и это в нашем цветущем пригороде, где все так спокойно и тихо, где даже на море не бывает бурь и свирепые волны никогда не бьются о берег, а жизнь обитателей течет так мирно и неторопливо.

Мое желание, мое единственное желание - прошу мне верить! - быть беспристрастным и объективным.

Я хочу отыскать правду в вихре противоречий, выкопать ее из глубин прошлого, не становясь ни на ту, ни на другую сторону, сорвать все покровы фантазии и полностью обнажить наготу правды. Хотя я и имел случай убедиться с помощью Дондоки, что полная нагота далеко не всегда так соблазнительна, как смугло-золотистое тело, которое выглядывает из-под какого-нибудь покрова... Но ведь в конце концов не ради этого мы с таким отчаянием и упорством ищем правду на белом свете!

ГЛАВА ВТОРАЯ

О прибытии героя в Перипери и о его родстве с морем

- Вперед, юнги!

Это был голос человека, привыкшего командовать.

Он вытянул руку, показывая курс, каким предполагал следовать, сошел с железнодорожной платформы и пустился в плавание, твердо держа штурвал и вперив глаза в буссоль.