Цунами   ::   Задорнов Николай Павлович

Но чувствовал, что у Евфимия Васильевича своя сложная система действий и что сегодня уж не надо сбивать его с толку своими советами и нет надобности воодушевлять его своими планами перед тяжелым плаванием. Ссоры и разногласия закончились, и оба они оставались перед лицом врагов и опасностей и должны дать друг другу свободу действий и поддержку.

Евфимий Васильевич опять ушел мыслями.

Он явился из Кронштадта с эскадрой в Нагасаки 9 августа прошлого, 1853 года и простоял там чуть не полгода с перерывами. Нагасаки – единственный порт закрытой страны, куда дозволено приходить иностранным кораблям для переговоров.

Из столицы Японии присланы были послы японского правительства. Люди, порядочные и серьезные, повели переговоры умно и наконец, заметно ослабив сопротивление, дали письменное обещание, что с Россией будет подписан договор о дружбе и торговле прежде, чем с другими державами. Но если с какой-либо другой державой Япония подпишет договор раньше, чем с Россией, то все права, предоставленные по договору третьей державе, будут предоставлены и России.

Так первое письменное обязательство японцы дали не американцам, а Путятину! Какая перемена в политике японцев! Но послам надо было вернуться в далекую от Нагасаки северную столицу [10] и получить согласие высшего правительства и молодого, только вступившего на престол [11] сиогуна. А тот снесется с императором, замкнуто живущим в Киото, с потомком богов и как бы живым богом, по понятиям японцев.

Началась война России с Турцией, а потом с Англией и Францией. Адмирал ушел из Японии к берегам вновь открытого Невельским и возвращенного России Приамурья с тем, чтобы вторично встретиться с японскими представителями на Сахалине. Но из-за войны встреча не состоялась. Так полагает Путятин. Невельской полагает: из-за ошибки Путятина встреча не состоялась. И теперь уж не с эскадрой, а с единственным кораблем адмирал пойдет искать встречи с японскими послами и продолжать переговоры.

Команда вооружена до зубов. Пушки поставлены на «Диане» повсюду, где только возможно. Все взято с этих берегов для экспедиции – лучшие офицеры и матросы со всех кораблей, лучшие орудия, запасы ядер и пороха и лучшее продовольствие.

– Кавадзи. [12] и старик Тсутсуй не являются членами высшего правительственного совета в Эдо, – говорил Путятин. – Но очевидно, что имеют на совет влияние и пользуются его доверием, может быть, даже как люди практические диктуют совету свою волю. Сколько в них такта, умения, осторожности, какова логика! Впору их в любую петербургскую гостиную, как говорил Иван Александрович Гончаров [13] – Первый из европейцев адмирал нашел с высшими чиновниками Японии общие интересы и составил дружеские знакомства.

Кавадзи – опасный противник. Гончаров от него в восторге и описал в нескольких корреспонденциях! Высокого роста, вальяжный, со смелым взглядом больших глаз, с большой выдержкой этот Кавадзи. Но, говорят, тоже колебался, не был уверен, что не увезут его из Японии в плен, если поедет на прием на судно.

Сначала очень осторожны были послы, но потом лед растаял. И на прощание уже совершенно по-европейски Кавадзи пожал протянутую руку адмирала. Путятину даны обещания, что с русскими Япония заключит договор о дружбе, торговле и границах на основе принципа наибольшего благоприятствования. А нагасакские губернаторы – родовитые князья, – не зная новой политики правительства бакуфу, [14] составили оппозицию Старику и Кавадзи. В Нагасаки образовались две враждебные партии. На «Палладе» стало известно об этом, и немало смеялись. Всюду, даже в закрытой Японии, одно и то же!

Иронизирует губернатор Сибири [15] Николай Муравьев и составляет адмиралу-послу оппозицию, как нагасакские губернаторы столичным послам.