Демократия !   ::   Бродский Иосиф

])

А чего тогда они всегда к Дворцу идут? Кино, что ли, насмотрелись?

А того и идут, что площадь перед Дворцом. А к площади улица ведет. Пока по улице идут, они -- очередь. А когда на площадь выходят -- толпа. Оба варианта и получаются. Даже выбирать не надо.

Есть, конечно, и третий: во Дворец войти. Как в кино.

Да кто же их сюда пустит? Да и сами не полезут. Все-таки -- не 17-й год.

Даже если и войдут -- не поместятся. Кино все-таки черно-белое было -тебе ли не знать, Цецилия?

Так-то так, Базиль Модестович, да ведь вечером цвет скрадывается. Не говоря -- ночью. Искусство вечером всегда сильней влияет. Лебединое-то озеро всегда вечером и дают. А кино так вообще в темноте смотрят.

Так-то оно так, Цецилия, да на демонстрацию вечером не ходят. На демонстрацию днем идут.

Ну да, чтоб западным корреспондентам снимать легче было. Особенно если на видео.

Бехер из Японии сообщает, что они там выпуск новой сверхчувствительной пленки освоили. Так что, того гляди, западный корреспондент себя Эйзенштейном почувствует.

Ну уж и Эйзенштейном. Как там Бехер-то, между прочим. Тоскует?

Тоскует, Базиль Модестович. Рыбу сырую, говорит, жрать заставляют. Одно слово -- японцы. Можно мне арбуза?

Давай, Петрович.

Жаль, у нас не растут.

Что поделаешь, приходится расплачиваться за географическое положение. Все-таки -- Европа.

И Берия так считал. Я, когда назначали сюда, -- упирался. А он говорит: ты что, Петрович? Все-таки Европа.

Да, шесть часов поездом -- и Чехословакия.

Либо -- Венгрия.

Не говоря -- самолетом.

[Стук в дверь, входит Секретарша.]

Ну, чего тебе, Матильда?

Базиль Модестович, вас к телефону.

Сколько раз тебе повторять, Матильда: в обеденный перерыв -- никого.

Да, но это Москва вызывает.

Кто?

Не знаю, Базиль Модестович. Какой-то с акцентом.

Густав Адольфович, ты кончил? Подойди к телефону, а? Поговори с ним с акцентом.

С каким, Базиль Модестович?

А хоть с каким. С курляндским.

[Г. А. идет к столу, нерешительно смотрит на телефоны.]

Какой? Красный, наверно?

А то какой же.

[Г. А. поднимает трубку.]

Яа? Кафарит Гюстав Атольфофитч... Пошалюста? Наин, ай йест финанс-министр. Наин, он апетает. Исфините? Как ви скасаль? Ах, отин момент... ([Кладет трубку, идет к столу.]) Базиль Модестович, он орет. Обозвал меня -- Цецилия Марковна, прикройте ушки -- пыздорванцем. Акцент, по-моему, грузинский.

[Базиль Модестович вскакивает.]

Иосиф Виссарио... тьфу, не может быть. ([Вытирает вспотевший лоб.]) Петрович, подойди, если кончил, а? Привыкли в любое место звонить! Хамство все-таки, не говоря о суверенитете.

[П. идет к столу, берет трубку.]

Алё. Ян Петерс говорит. Иван Петрович по-вашему. Министр юстиции. Ага, внутренних дел по-вашему. Чего? Бехер -- иностранных, и он в Японии. А?.. Да не разоряйся ты, сказано: обедает... Кончай, говорю, лаяться. Охолони. Ну да, с ним, со мной и с министром культуры. Ага, тамбовская она. Что? Да, лучшие ноги в Восточной Европе. ([Смотрит в сторону Цецилии, подмигивает.]) Чего? Ха-ха-ха. Никогда, говоришь, их вместе не видел? Хахаха... Орел! Да ладно там -- срочно. Срочно, срочно. А где Сам-то? А, на пресс-конференции. Чего ж сразу-то не сказал. А, ну понятно. Ладно, щас попробую. ([Кладет трубку, возвращается к столу.]) Это Чучмекишвили, Базиль Модестович, министр иностранных дел ихний. Вас просит. Вообще-то, по протоколу, не имеет права. Вас к телефону только Сам звать может. Министр только министру звонит, да и то-- соответствующему. Но, видать, там что-то экстренное. К тому же, Бехер в Японии. Может, подойдете.

Езус Мария, не дадут человеку поесть нормально. Ладно, скажи: сейчас подойду. Вот только арбуза себе отрежу.

[П. идет к телефону, берет трубку.]

Алё? Щас подойдет, хотя вообще не по протоколу. Да, даже нам. Хотя, по-моему, ты тоже раньше внутренних дел был, в Тифлисе-то. Ага, вишь, я помню.