День без конца и без края :: Можаев Борис
Страница: 47 из 49 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТуманом бесконечности сокрыта, 12.09.10 - 20:15 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
И видим мы бесконечные снежные просторы и холмы, холмы - не то борозды, покрытые снегом, не то могилы...
А за столом у окна все так же сидит Муся, читает учебник. Но теперь на ней накинута шубейка. Переворачивается страница - и вот к знакомым нам фотокарточкам добавилась еще одна - Василий в папахе, с медалью на груди. Стук в дверь. Муся, словно очнувшись, встает, кутаясь в шубу, подходит к двери. - Телеграмма! - Почтальон подает телеграмму. - Откуда? - Из Кургана. - Почтальон уходит. Муся читает телеграмму: "На станции тиф". И больше Ни слова. - Тетя Феня! - кричит Муся. - Что случилось? - спрашивает тетя Феня, вырастая на пороге. - У папы беда! Вот... - она протягивает телеграмму. - Странная телеграмма, - сказала тетя Феня, прочтя ее. - Впрочем, Иван Николаевич ни слова не скажет. Это кто-то из рабочих. - А почему Смоляков молчит? - спросила Муся. - Он в Петрограде. - Тетя Феня, я туда еду. Немедленно... - В Кургане сейчас весна, распутица... - Но я должна... Обязана! - Хорошо, поезжай! Если застрянешь, попытаюсь туда вырваться. Опытная станция. Весна. По грязной, оплывшей конским навозом дороге тащатся дровни. Лошадь идет еле-еле... Правит вожжами баба в нагольном полушубке. В дровнях сидит закутанная в тяжелую клетчатую шаль Муся. Вот и пристанционная усадьба, конюшня, дом... Но никто не вышел навстречу подводе. Даже Федот не вышел. Муся встает с дровней и, оставив чемодан, бежит на крыльцо. В просторной комнате на железных койках двое больных: молодая женщина рабочая-селекционер - и конюх Федот. Возле койки Федота сидит на табуретке в ватнике Иван Николаевич и пытается кормить с ложки больного. - Иван Николаевич, не идет... В горле заслонка. - А ты проглоти ее... Глотни, глотни. Она и откроется. Скрипнула дверь. Иван Николаевич обернулся, да так и застыл с ложкой бульона - на пороге стояла Муся. - Папа! - Тебе нельзя сюда! - Папа! - крикнула она, с плачем кинулась ему на шею. - Успокойся, дочка! Успокойся!.. Напрасно ты приехала сюда... Это же опасно. - Нет, нет! Я не уеду от тебя, - плакала Муся. - Успокойся, успокойся... Кто тебя вызвал? - Телеграмма была от вас. - Кто давал? Федот, не твой грех? Федот с минуту тяжело дышал. - Виноват, Иван Николаевич. Внучку посылал. Жалко мне вас... Вы уж три недели на ногах. - А это тебя не касается! - сердито сказал Твердохлебов. - Твое дело принимать лекарство и еду... - Муся, - слабо сказал Федот, - заберите вы его отсюда, Христа ради. Помрем мы все... Двое уж преставились... Ох-хо-хо... - Федот закрыл глаза. - Не говори глупостей! А ты иди отсюда, иди... Расположишься в кабинете, - говорит Иван Николаевич. Кабинет Ивана Николаевича. Но теперь в нем стоят две койки: на одной лежит сам хозяин, на другой Муся. Чуть брезжит утро. Иван Николаевич, откинув одеяло, вынимает градусник, смотрит на него - температура тридцать девять с половиной. Он натягивает халат, надевает валенки и садится к столу, что-то пишет. Муся, проснувшись: - Папа, ты почему не спишь? - Я уж отдохнул... Спи, спи... Муся вглядывается в его лицо и вдруг с тревогой: - Пап, да ты весь красный! - Это я так... Простудился малость. - Папа, да у тебя сыпь! - Муся кинулась к нему с постели. - Не подходи ко мне, слышишь? - Я сейчас за доктором, - засуетилась она. - Нет здесь доктора... А до Кургана тебе не добраться... - Но надо же что-то делать!.. - Я уже послал за фельдшером. И лекарство нужное принял. На вот, выпей! Может, предохранит! - Иван Николаевич дал ей таблетку. Муся выпила. - Не давай телеграммы ни матери, ни Ирине. Слышишь? Все обойдется. Иван Николаевич кутается, заметно, как бьет его озноб, дрожит рука. - Нет, не могу писать! - Да ты ложись, ложись... Папа! Он и в самом деле идет покорно в постель... Ложится. И, приподняв голову на подушке, говорит: - Присядь поодаль. Я тебе хочу что-то сказать. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|