Сребреники Иуды   ::   Макбейн Скотт

Одни бесконечные коридоры чего стоят!

— Здесь больше тысячи четырехсот комнат. Музеи, галереи, жилые кварталы. Тысяча с лишним человек населения, включая швейцарских гвардейцев. Вам показали библиотеки и зал, где папа дает аудиенции?

— Да, — ответил Хьюсон.

— Академию наук и Радио Ватикана?

Хьюсон улыбнулся:

— Видел.

— Это хорошо, — заметил Бенелли. — По крайней мере выполнили мои указания. А грот под собором Святого Петра?

— Видел.

— Усыпальницы пап?

— Тоже.

Хьюсон, конечно, знал, что собор Святого Петра построен на месте римского кладбища, но никогда прежде не посещал грот, расположенный под главным алтарем. Сегодня он с сопровождающим спустился на несколько уровней ниже фундамента собора. В гроте были захоронены не только христиане, но также и язычники первых веков нашей эры. На американского кардинала это произвело глубокое впечатление.

— Гробницу святого Петра посетили?

— Еще нет.

— Отчего же? — Бенелли бросил на него вопросительный взгляд.

— Не было времени, — отрывисто проговорил Хьюсон. — В прошлые разы, когда святой отец призывал меня в Ватикан, я успевал посетить только папские апартаменты и Сикстинскую капеллу. А сейчас на меня свалилось столько нового!

— Да, — Бенелли вздохнул, — но в качестве моего преемника вам непременно следует ознакомиться с этим сакральным местом. И в частности, детально изучить, где тут что находится. Это не простая задача.

— Я вообще не хотел бы занимать этот пост.

Бенелли погрозил ему пальцем:

— А кто хотел бы? Но когда папа приказывает, надо подчиняться. Цели священные, к тому же занимающий этот пост имеет серьезные привилегии. Вы будете иметь прямой доступ к святому отцу и возможность много путешествовать по миру. Теперь давайте присядем.

Они сели на уединенную скамью и некоторое время молчали, наблюдая, как ветерок покачивает цветы, как птички перелетают с дерева на дерево, и любуясь возвышающимся над садом куполом собора. Затем Бенелли внимательно посмотрел на Хьюсона, и тот осознал, что наступает кульминация разговора.

— Кардинал, моя работа сложна. Защита веры — одна из самых трудных в церкви. Завтра вы будете миропомазаны в качестве моего преемника, а я удалюсь в монастырь Сан-Лоренцо и снова стану простым священником. Вы прочли все основополагающие документы, побеседовали с моими помощниками, и вот теперь — он наклонился ближе — я хотел бы поговорить с вами в последний раз. Откровенно. Прошу вас, задавайте мне любой вопрос, какой пожелаете.

Тон кардинала был мягким, проникновенным. Так беседует отец с сыном, с которым у него настоящая духовная близость. Пост главы святой палаты не столь уж завидный, если занимающий его осознает, какую берет на себя ответственность. Возможно, Хьюсона мучают приступы депрессии, как и его самого в первые годы пребывания на этом высоком посту.

Хьюсон в это время размышлял о другом: как это возможно — уйти в отставку, выпустить из рук такую власть, когда любой епископ, не говоря уже о священнике, с подобострастием ловит любое произнесенное тобой слово? Бедный Бенелли — столько лет пребывать на Олимпе и вот теперь добровольно спуститься на грешную землю!

— Ваша работа связана с огромной ответственностью, я это понимаю, — сказал Хьюсон. — Защищать веру от фальшивых доктрин тех, кто стремится исказить учение церкви в своих корыстных целях, противостоять силам дьявола — это задача сверхчеловеческая.

— Особенно в наши дни, — с воодушевлением подхватил Бенелли. — Ведь мы живем сейчас в легкомысленном и лживом мире. Мы убедили себя, что наше существование неизменно улучшается. Однако в мире никогда еще не было так много нищеты, голода и отчаяния, столько жестокости.