Детство Никиты   ::   Толстой Алексей Николаевич

На руках у него лежала девочка в белой, мехом наверх, козьей шубке. Склонив голову на плечо ямщика, она лежала с закрытыми глазами, личико у нее было нежное и лукавое.

Войдя, высокая женщина воскликнула громким басом:

- Александра Леонтьевна, принимай гостей,- и, подняв руки, начала раскутывать платок.- Не подходи, не подходи, застужу. Ну и дороги у вас, должна я сказать- прескверные... У самого дома в какие-то кусты заехали.

Это была матушкина приятельница, Анна Аполлосовна Бабкина, живущая всегда в Самаре. Сын ее, Виктор, ожидая, когда с него снимут башлык, глядел исподлобья на Никиту. Матушка приняла у кучера спящую девочку, сняла с нее меховой капор,- из-под него сейчас же рассыпались светлые, золотистые волосы,- и поцеловала ее.

- Лилечка, приехали.

Девочка вздохнула, открыла синие большие глаза я вздохнула еще раз, просыпаясь.

ВИКТОР И ЛИЛЯ

Никита и Виктор Бабкин проснулись рано утром в Никитиной комнате и, сидя в постелях, насупясь глядели друг на друга.

- Я тебя помню,- сказал Никита.

- И я тебя отлично помню,- сейчас же ответил Виктор,- ты у нас в Самаре был один раз, ты еще тогда уткой с яблоками объелся, тебе касторки дали.

- Ну, этого что-то не помню.

- А я помню.

Мальчики помолчали. Виктор нарочно зевнул. Никита сказал пренебрежительно:

- У меня учитель, Аркадий Иванович, страшно строгий, задушил ученьем. Он какую угодно книжку может прочесть в полчаса.

Виктор усмехнулся.

- Я учусь в гимназии, во втором классе. Вот у нас так строго: меня постоянно без обеда оставляют.

- Ну, это что,- сказал Никита.

- Нет, это тебе не что. Хотя я могу тысячу дней ничего не есть.

- Эх,- сказал Никита.- Ты пробовал?

- Нет, еще не пробовал. Мама не позволяет. Никита зевнул, потянулся:

- А я, знаешь, третьего дня Степку Карнаушкина победил.

- Это кто Степка Карнаушкин?

- Первый силач. Я ему как дал, он - брык. Я ему ножик перочинный подарил с четырьмя лезвиями, а он мне - свинчатку,- я тебе потом покажу.

Никита вылез из постели и не спеша начал одеваться.

- А я одной рукой Макарова словарь поднимаю,- дрожащим от досады голосом проговорил Виктор, но было ясно, что он уже сдается. Никита подошел к изразцовой печи с лежанкой, не касаясь руками, вспрыгнул на лежанку, поджал ногу и спрыгнул на одной ноге на пол.

- Если быстро, быстро перебирать ногами,- можно летать,- сказал он, внимательно поглядев в глаза Виктору.

- Ну, это пустяки. У нас в классе многие летают. Мальчики оделись и пошли в столовую, где пахло горячим хлебом, сдобными лепешками, где от светло вычищенного самовара шел такой пар до потолка, что запотели окна. У стола сидели матушка, Аркадий Иванович и вчерашняя девочка, лет девяти, сестра Виктора, Лиля. Из соседней комнаты было слышно, как Анна Аполлосовна гудела басом: "Дайте мне полотенце".

Лиля была одета в белое платье с голубой шелковой лентой, завязанной сзади в большой бант. В ее светлых и вьющихся волосах был второй бант, тоже голубой, в виде бабочки.

Никита, подойдя к ней, покраснел и шаркнул ногой. Лиля повернулась на стуле, протянула руку и сказала очень серьезно:

- Здравствуйте, мальчик.

Когда она говорила это, верхняя губа ее поднялась.

Никите показалось, что это не настоящая девочка, до того хорошенькая, в особенности глаза - синие и ярче ленты, а длинные ресницы - как шелковые. Лиля поздоровалась и, не обращая больше на Никиту внимания- взяла обеими руками большую чайную чашку и опустила туда лицо. Мальчики сели к столу рядом. Виктор, оказывается, пил чай, как маленький, согнувшись над чашкой,тянулся в нее длинными губами. Украдкой он подкладывал себе сахар до тех пор, пока в чашке стало густо, тогда томным голосом он попросил разбавить чай водичкой.