Динамо   ::   Наседкин Николай

Маша глянула ему длинно в глаза и тихо, так, что слышал только он один, спокойно приказала:

- Презервативы купuте.

Мужичка в тот момент можно было снять в рекламе "Шок - это по-нашему!": все пломбы и железные коронки показал. Робко улыбнулся: мол, это шутка такая?

- Купите, купите, - строго, деловито и вместе с тем доверительно, как-то интимно повторила Маша, - одну упаковку.

Киоскёрша-провизорша уже требовательно на мужичка глянула.

- Мне... э-э-э... вон там... - того явно заклинило.

Аптекарша догадливо помогла:

- Резинки, что ли? Какие?

Мужичок стал багровым, еле-еле выдавил шёпотом:

- Любые...

Фармацевщица воспользовалась моментом вполне: выкинула на прилавок упаковку самых навороченных кондомов - за двадцать два с полтиной. Мужичок еле денег по карманам наскрёб, про валидол даже и не вспомнил. Морда свёкольной стала - вот-вот, и удар хватит. Маша купила нитроглицерин. Мужик ждал её у входа, размыто улыбался. Она молча кивнула головой. Они пошли. Тот никак не мог придти в себя.

- Меня Маргаритой зовут, - ласково сказала Маша. - Можно - Маргo.

Глянул затравленно, буркнул:

- Захар...

Маша чуть не фыркнула: ещё бы Дормидонт!

- А по отчеству?

- Иванович... - также отрывисто квакнул тот.

Ну и ну!

- А можно без отчества? - Маша взяла его под руку, со всей возможной нежностью заглянула сбоку в глаза.

- Конечно! Что вы! Конечно, можно! Какое отчество!.. - мужик вдруг возбудился так, что, такое впечатление, сейчас посреди улицы прям в штаны на ходу и кончит. - А мы... мы куда идём?

- Ка-а-ак? - ужасно удивилась Маша. - Разве мы идём не к вам?

- Ко мне?.. Ах да, конечно, ко мне! Только... Может, вина или... водки?

Маша в открытую ухмыльнулась: откуда ж у тебя, милок, деньги на вино-водку? Но вслух, сделав голос грудным, волнительным, сказала:

- Не надо вина. Нам и без вина будет хорошо... Нам с вами и чаю хватит. Есть дома чай?..

Чай у Захара Иваныча дома был. Маша уже вовсю наслаждалась. Какой там чай! Он, милок, о чае и не вспомнит. Всё идёт-развивается по сценарию. Ещё в прихожей, сняв пальто, Маша, вернее в тот момент Маргарита, как бы ненароком прижмётся к лопоухому ухажёру, обожжёт (под тонким свитерком - ни маечки, ни лифчика), потом, чуть позже, опять как бы нечаянно ещё и ещё прижмётся, рукой по штанам проведёт,  может быть, и поцеловать себя даже позволит (хотя от мужицких поцелуев её тошнит вовсю - поди уже лесбиянкой по натуре стала!), само собой, задышит глубоко, бурно, напоказ... Дальше вообще всё просто: отправит-погонит распалённого самца в душ - мол, давай, давай, я сейчас тоже остатние юбки-трусики скину да к тебе присоединюсь. А сама нитроглицерин ему на стол выложит (пригодится!), пальтишко на себя и - шмыг в дверь. Маша даже хихикнула раньше времени, представив физию голого Захара, с горящими глазами ожидающего её в ванной...

Ну, а самое наслаждение, конечно, нахлынет через день или два, когда она как бы невзначай столкнётся с ним на улице. Вот этот момент, это - как оргазм, а может, и слаще (об оргазмах Маша представление имела смутное): он будет злиться или унижаться, грозить или молить - не важно; важно, как она смерит его холодным взглядом с кепчонки до штиблет и величественно осадит: "Что? В чём дело? Мы разве знакомы?.."

Напарница по работе Танька, бывшая в курсе этих её вылазок-мщений во вражеский стан, не раз предупреждала: смотри, нарвёшься как-нибудь на горячего мужика - в морду даст, а то и в самом деле изнасилует... Ну, это вряд ли! От тех, каких Маша выбирает, подобных подвигов ждать-опасаться нечего. Она больше боялась, как бы какой продинамленный хлюпик не самоубился, руки на себя не наложил... Впрочем, даже если и такое произойдёт-случится - туда и дорога.