Долгое ожидание   ::   Фицджеральд Френсис Скотт

На что они надеются?

Увидев доктора Пири, он задал ему этот вопрос.

- Мы пытались сказать ей правду, а она рассмеялась и обвинила нас в том, что мы все еще проверяем, здорова ли она, - ответил доктор Пири. Вот пример, когда слово "немыслимо" можно употребить в прямом смысле - ее мозг отказывается воспринимать мысль о смерти мужа.

- Но не может же так тянуться до бесконечности?

- Теоретически нет. Несколько дней назад, после того как она в очередной раз уложила свой чемодан, сиделка попыталась ее удержать. Из холла я мог следить за ее лицом - она была на грани срыва, причем, заметьте, впервые за весь курс лечения. Лицевые мускулы напряглись, в глазах появился стеклянный блеск, голос сделался резким и хриплым, и она ледяным тоном заявила сиделке, что та лжет. Положение было критическим еще минута, и вместо послушной пациентки у нас на руках оказалась бы больная с приступом острого возбуждения. Тут я вмешался и приказал сиделке проводить ее в вестибюль.

Он умолк, увидев, как все та же крохотная процессия в прежнем порядке возвращается в палату. Миссис Кинг остановилась и заговорила с доктором Пири:

- Моего мужа задержали дела. Досадно, конечно, но он просил передать, что будет завтра, а когда столько ждешь, смешно расстраиваться из-за одного дня.

- Совершенно с вами согласен, миссис Кинг.

- Пойду переоденусь. Надо, чтобы мой наряд и завтра выглядел таким же свежим. - Она сняла шляпку и стала ее внимательно разглядывать. Смотрите, пятнышко; надеюсь, мне удастся его свести. Может, он не заметит?

- Не заметит, ручаюсь вам.

- Право, доктор, я ни капельки не унываю, что приходится ждать до завтра. Время летит так быстро.

Когда врачи остались вдвоем, тот, что помоложе, сказал:

- Может быть, дети... у них ведь их двое.

- Едва ли ее спасут дети. Когда она свихнулась, эта поездка стала для нее символом исцеления. Стоит отнять эту надежду, как ее рассудок совсем помрачится, и придется все начинать с самого начала.

- Есть ли у нее шанс?

- А вот это уже совершенно непредсказуемо. Я лишь попытался объяснить, почему ей было разрешено сегодня спуститься вниз.

- Ну, а завтра? А послезавтра?

- Что ж, - отвечал доктор Пири, - остается лишь надеяться, что в один прекрасный день он окажется там...

И тут врач неожиданно оборвал рассказ. В ответ на наши настойчивые расспросы он заявил, что ничего интересного дальше не было - всякому сочувствию рано или поздно приходит конец, а к странностям больных персоналу не привыкать.

- И она все так же ходит встречать мужа?

- Да, никаких перемен, но уже даже пациенты, кроме разве что новеньких, перестали обращать на нее внимание. Ежегодно ее шляпку потихоньку меняют на новую, в точности такую же, а платье на ней до сих пор прежнее. Всякий раз она бывает слегка расстроена, но старается не подать виду и очень мило утешает себя. Насколько мы в состоянии судить, несчастной она себя не считает, а на других пациентов, как ни странно, ее пример действует успокаивающе. И хватит об этом, бога ради, - уж лучше вернемся к каменным мешкам.

Октябрь 1937